Аромат от месье Пуаро

Лучиков метался по номеру и пытался глазами, мыслями и душой зацепиться хоть за что-нибудь в этой жизни. Пытался и не мог. У него ничего не было, ему ничего не принадлежало, не существовало ни единой нити, которая хотя бы формально привязывала его к чему-нибудь земному. И тут Петр Петрович взглянул на открытое окно. Это было даже не окно – это была прекрасная картинка. В дорогой оконной раме солнце, блестящая крыша, легкое облако и горсть алой герани. От всего этого веяло покоем. «Вот я шагну туда. Я не увижу то, что внизу, я увижу, что наверху. А там солнце, тишина, цветы». Лучиков подвинул кресло к окну и встал на подоконник. Он не смотрел вниз, он смотрел на небо. Он уже все решил для себя, и теперь ему осталось только вспомнить всех, кто когда-то ему был дорог. «Жена, друзья, знакомые, простите меня!» – подумал он и тут же вспомнил соседа по старой квартире, которого они как-то залили водой. «Его, по-моему, звали Вова, – подумал дотошный Лучиков. – Вова, и ты прости меня». Петр Петрович глубоко вздохнул и отпустил одну руку, которой держался за раму. Потом разжал два пальца второй руки. И закрыл глаза. Еще один миг – и сделает этот шаг. Он сделает его, он не отступит. Ему хватит и сил, и мужества. Вот только надо чуть ближе подвинуться к краю. Лучиков открыл глаза, осторожно посмотрел вниз – подоконники в отеле были широкими, да еще эти ящики с красной геранью! Чтобы сигануть вниз, надо изловчиться и поставить ногу между декоративной решеточкой и самим ящиком. Лучиков отважно переместился к краю, и в это время его взгляд упал на широкое окно второго этажа. Небольшой ветер всколыхнул легкие занавески, и Лучик явственно увидел, как на огромной кровати лежит раскрытый чемодан, а в нем – странные предметы, похожие на каменные кубки и статуэтки. Чья-то темная рука перебирала все это, потом накрыла яркой тканью и закрыла чемодан.

«Это же королевский номер! – догадался Петр Петрович. – Вот оно что! Никуда чемодан не пропал. И не пропадал. Это специально разыграно. Для чего – а черт его знает, для чего. Скорее всего, для денег! А Северцева ищет этот чемодан. И никогда его не найдет! Но деньги они с отеля стрясут. Это же очевидно. Я бы на месте Северцевой… Не важно, ей надо обязательно сообщить! Сейчас же, пока чемодан не покинул стены отеля! Ах ты ж! Вот, мне же казалось, что что-то не так здесь! Но если их сейчас схватить за руку, то можно выставить огромный иск! Не говоря уже о правовых нормах, действующих в стране, где они пребывают! Вот мошенники! Надо срочно бежать к Северцевой!»

Петр Петрович попытался сделать шаг назад, но не смог. Его сковал страх. Он наконец посмотрел вниз – внутренний двор походил на ущелье. Красивое, уютно обустроенное, но ущелье. Лучиков покрылся холодным потом, попытался повернуться спиной к окну, но его нога в дорогом ботинке на кожаной подошве заскользила, поехала куда-то вбок, и Петр Петрович, нелепо размахивая руками, полетел вниз. Вопль, который он издал, услышали дерущиеся Северцева, Антошин и изумленная Марина.

Расположившийся во внутреннем дворике Тед Карон раскурил сигару. Он редко баловался подобными вещами, но сейчас, пребывая в элегическом беспокойстве, решил, что лучше средства для мобилизации умственных способностей не найти. Ему нужно было подумать и решить, как найти эту чудесную девушку с восточным лицом, фамилии которой он даже не знает. Сигара разгорелась, и аромат окутал Теда, но в это время сверху откуда-то посыпалась земля, оборванные красные цветочки. Тед едва успел смахнуть с костюма этот мусор, как увидел огромное темное пятно, падающее прямо на него. Что пережил в этот момент Карон, никто никогда не узнает. Только он вдруг молниеносно вспомнил, чему его учили когда-то в лагере бойскаутов. «Принимать верхний удар на себя надо боком!» – твердил им тренер. И сейчас Тед Карон подскочил, выставил левое плечо вперед и вбок. Что было потом, он не помнил, потому что резкая боль пронзила тело, что-то мягкое плюхнулось сверху. Тед сквозь пелену расслышал чей-то голос:

– Извините. Я, кажется, задел вас, но у меня сломана нога, и вы сами виноваты, что оказались…

Больше Тед Карон ничего не слышал, он потерял сознание.

Северцева перестала колотить мужа. Секретарь Марина отшвырнула стакан с водой, которую она подавала начальнице. Антошин, все еще то ли обнимая жену, то ли скрутив ей руки, чертыхнулся. Он из них троих сразу догадался, что произошло.

– «Скорую»! – закричал он Марине.

– Зачем? – растерялась Северцева.

– Кто-то выпал из окна! – прокричал Антошин и уже созывал по переговорному устройству своих подчиненных.

– Внутренний двор – три человека. Центральный вход – трое. На каждый этаж по три человека – около выходов на лестницу и к лифту. Постарайтесь никого не выпускать. И срочный вызов полиции.

– Господи! Полиция! Опять полиция! – воскликнула Северцева.

Антошин обернулся:

– Видишь ли, упасть с нашего четвертого этажа – это, скорее всего, смертельно! Надо срочно спускаться вниз.

Северцева отбросила свою сумку, которую до сих пор сжимала в руках, и они с Антошиным побежали вниз.