Аромат рябины

Последний раз она была здесь четыре года назад на похоронах своей старшей сестры. А потом почему-то все никак не могла заставить себя сюда приехать. Даже когда в прошлом году умер муж сестры, она не появилась. Дом, в котором жили сестра с мужем, а раньше она с родителями и бабушкой, соседи по ее просьбе заколотили.

Когда Ирина Федоровна, пройдя почти через всю деревню и здороваясь с редкими прохожими, подошла к дому, то сердце ее куда-то ухнуло и словно остановилось. Остановилась и она, с трудом дыша и бросив сумку на землю. Дом стоял заброшенный, с заколоченными окнами. В палисаднике с невозможно разросшимися кустами сирени трава высилась почти вровень с облезшим, когда-то выкрашенным голубой краской забором. Рябина, которую посадила еще ее мать, сильно вытянулась и превратилась в раскидистое и высокое дерево. Скамейка возле палисадника, на которой они столько сиживали с сестрой, лузгая семечки и обсуждая последние деревенские сплетни, покосилась набок и завалилась назад. Ее почти скрывали кустики чистотела вперемежку с крапивой. Ирина Федоровна подошла к покосившемуся забору палисадника и зачем-то сорвала гроздь почти красной рябины. Затем потерла ягоды в пальцах и, закрыв глаза, вдохнула горьковатый аромат. И вновь начала улыбаться. На душе становилось все светлее, и даже вид заброшенного дома не мог заглушить эту, все разгорающуюся радость. Крапива затянула и калитку и ворота. Ирина Федоровна пролезла сквозь ее заросли, ожалив голые икры, толкнула калитку и, навалившись на нее плечом, протиснулась внутрь. Двор полностью зарос крапивой, бурьяном и коноплей. Она с трудом продралась сквозь эти заросли и поднялась на знакомо заскрипевшее крыльцо. Дверь в дом была закрыта. Большой висячий замок сильно заржавел. Ирина Федоровна потрогала его, потом, порывшись в сумке, достала связку ключей. Самый длинный ключ был от этого замка, и она много лет хранила его. Она вставила ключ в замок и с трудом повернула. Затем, обмирая от волнения, вошла в дом. Затхлый запах нежилого помещения, темнота от закрытых ставень, очертания такой знакомой мебели, сбивающиеся под ее ногами тканые половики вызвали невольные слезы, но на душе внезапно полегчало.

— Приехала, — тихо сказала Ирина Федоровна, опускаясь на продавленный диван и обводя взглядом полумрак гостиной. — Вот я и дома!

Через неделю практически беспрерывной работы дом и огород были приведены в порядок. Ирина Федоровна чувствовала усталость, но она была легкой и приятной. Соседи приходили к ней, но, видя, как она сосредоточенно работает, сидели недолго и, сообщив последние новости, уходили, обещая обязательно заглянуть, когда она освободится от хозяйственных забот. Ирина Федоровна всех встречала приветливо, но на расспросы отвечала неохотно и кратко. Правда, всем дала понять, что вернулась насовсем. Деревенские, посудачив между собой, решили, что уехала Ирина Федоровна из города исключительно из-за семьи сына и нежелания жить на чужих хлебах. Скоро ее приезд уже не был новостью «номер один». К тому же она была местной, своей, хотя уехала в город давным-давно, поэтому интерес к ее возвращению быстро угас.

Ирина Федоровна на следующий после приезда день сходила на кладбище. Все ее родные покоились здесь. Ее порадовало то, что могилы оказались в порядке, ухоженные и чистые. Она думала, сидя на скамейке и глядя на аккуратные холмики, что и сама когда-нибудь будет лежать здесь и что это, по-видимому, совсем не страшно и даже приятно покоиться в родной земле, когда над тобой шелестят березки, а рядом спят все родные.

Недели через две Ирина Федоровна окончательно освоилась со своим новым образом жизни и чувствовала себя в родном доме все лучше и лучше. После бурного и неприятного разговора по телефону с сыном ничто более не выводило ее из равновесия. Она полюбила сидеть вечерами на крылечке, отдыхая после хлопотного дня. Поглаживая и разминая уставшие пальцы, прислонившись спиной к теплому дереву, Ирина Федоровна слушала обычный вечерний шум деревни и любовалась закатами, которые, как всегда, радовали и удивляли необычайно яркими и сочными красками. Она следила, как медленно меняется цвет неба и облаков, как освещение мягко угасает, а тени удлиняются и густеют, как туман наползает с поля на огород, как стаи грачей летят над головой четкими черными крестами и, пошумев, устраиваются на ночевку на раскидистых высоких тополях. Ирина Федоровна дожидалась, когда закат окончательно отгорит, звездочки заискрятся отчетливо и ярко, и шла в дом. Засыпала она теперь мгновенно и спала спокойно и крепко, как в детстве. Облик ее постепенно начал меняться. Лицо разгладилось и посвежело, одутловатость исчезла, обычно поджатые губы расправились, и их уголки приподнялись, глаза распахнулись и посветлели. Она полюбила одиночество и возможность распоряжаться своим временем по собственному усмотрению.