Аромат роз

Зак провел пальцем по ее руке.

– Это было потрясающе, – негромко произнес он. – Я даже не подозревал, что такое бывает.

Она повернулась к нему.

– У тебя было несколько десятков женщин, Зак. Не понимаю, почему со мной все должно быть как-то по-другому.

Он заглянул ей в глаза.

– Потому что никого из них я не любил, – произнес он так, будто эти его слова объясняли все на свете.

Произнес, и мир Элизабет обрушился в одно мгновение.

* * *

Они встали с постели и направились в душ, где вновь занялись любовью прямо под горячими струями. После чего съездили поужинать, а когда вернулись, вместе легли в просторную постель Зака. Правда, за весь вечер он ни разу не обмолвился ни о любви, ни вообще о каких-либо своих чувствах к Элизабет.

Впрочем, и она тоже. Более того, она уже стала склоняться к тому, что ей лишь послышалось. А если бы даже и не послышалось, то что это для нее изменило бы? Потому что Зак – это Зак и всегда останется верен себе. Что бы он ни чувствовал по отношению к ней, он никогда в этом не признается.

Часы шли, а она все лежала, свернувшись калачиком рядом с ним, и не могла уснуть. Мысли ее бродили от Зака к ее собственным чувствам, затем к Марии и тому страху, какой вселяла в нее судьба ее новых друзей.

Ведь Мигель по-прежнему обитает в этом доме. Интересно, какая невидимая опасность угрожает ему?

И вообще, что они узнают завтра утром во время встречи с матерью Кэрри Уитт, о которой договорился для них детектив Мерфи. Если они узнают нечто важное, что им потом делать с этой информацией? Лежа в темноте и глядя в потолок, Элизабет думала о маленькой девочке, что являлась к изножью кровати Марии, чтобы предостеречь о затаившейся в доме опасности.

Элизабет закрыла глаза и про себя молилась, чтобы за время ее отсутствия не случилось чего-то ужасного.

Дом, в котором Пола Уитт Симмонс жила со своим вторым мужем, напоминал тот, в котором обитал следователь Маккей, – типичный дом в долине Сан-Фернандо, с той лишь разницей, что этот стоял не у шоссе, а в ряду ему подобных небольших, непритязательных оштукатуренных строений в поселке Шерман-Оукс. Поле, которой стукнуло шестьдесят пять, в тот день, когда исчезла ее любимая девятилетняя дочь Кэрри Энн, было двадцать девять.

– Это было кошмарное время, – сказала она, когда они сели за кухонный стол, чтобы выпить остывший кофе. – Казалось, что ему не будет конца, и вместо того, чтобы постепенно становиться легче, становилось лишь еще хуже.

У Полы Симмонс были коротко стриженные седые волосы и морщинистое лицо – иными словами, выглядела она гораздо старше своих лет. И когда она с момента их приезда к ней в дом закурила свою третью сигарету, Элизабет поняла почему.

– А почему становилось лишь хуже? – поинтересовался Зак.

– Мой первый муж бросил меня через полтора года после исчезновения дочери.

– Простите, мы не знали, – поспешила извиниться Элизабет, а сама задумалась о том, как это, наверное, тяжело потерять и дочь, и мужа.

– Развод – не его вина. Наверное, я так и не сумела взять себя в руки. Джорджу нужна была жена, я же превратилась в скорбящую мать.

– Развод – довольно обычное дело в семье, потерявшей ребенка, – сказала Элизабет.

– Я тоже позднее об этом прочла, в одной из этих книжек типа «Помоги себе сам». Правда, мне они не помогли. Слава богу, через восемь лет после исчезновения дочери я встретила Марти. Это его стараниями я вернулась к нормальной жизни.

– Ну, вам, в отличие от других, еще крупно повезло, – сказала Элизабет.

Пола кивнула и сделала глубокую затяжку. Часть пепла упала на кухонный стол, и Элизабет поняла, что рука женщины дрожит.

– Если вам тяжело…

– Нет-нет, что вы. Это ведь случилось так давно… У нас с Марти две дочери. Благодаря им я со временем научилась не изводить себя воспоминаниями о Кэрри Энн.

– А что, по-вашему, с ней стало? – мягко спросил Зак.

– Думаю, что моей девочки нет в живых. Думаю, что какой-нибудь маньяк увез ее и убил.

Элизабет сделала вид, будто не заметила, как от этих слов сердце дрогнуло у нее в груди, а по спине пробежали мурашки.

– Вы не могли бы нам рассказать о дочери чуть подробнее?

В течение последующего получаса Пола Симмонс рассказывала им о ребенке, которого она лишилась. О том, какая хорошенькая была Кэрри Энн, как люди постоянно говорили ей о том, будто ее дочь похожа на ангела. Какая она была смышленая и в школе училась по программе для особо одаренных детей.

– Она обожала детей, – добавила миссис Симмонс, – особенно младенцев. Ей очень хотелось братика или сестричку.

Элизабет посмотрела на Зака: губы плотно сжаты, взгляд устремлен на хозяйку дома.

– А как она вас называла? – наконец спросил он. – Мама или мамочка?

– Мама, – ответила Пола, и на глаза ей навернулись слезы, – наверное, потому, что я сама звала так свою мать. Простите, стоит вспомнить мою девочку, как тотчас вспоминается весь этот кошмар.