Аромат теней

– Потом я приду за тобой. – Я распахнула дверь, и последовавший затем порыв, который ее захлопнул, не был смертельным, он должен был только шокировать. Но не сделал даже этого.

«Он бьет лишь для видимости», – подумала я с улыбкой. И это все, что мне сейчас необходимо знать.

– Пока, папуля, – сказала я и вышла из Прогона и «Валгаллы». В новый день. В утро. В Свет.

Хантер стоял на Бульваре, поджидая, пока я умоюсь в большом красивом фонтане у главного входа в отель. Ванесса, несмотря на запрет Хантера, направилась за нами, и он передал ей Уоррена. Теперь они, вероятно, где-нибудь в безопасном месте, где до вечера, до времени перехода, их никто не обнаружит.

Я не чувствовала поблизости никого: ни из Света, ни из Тени, и после того как Хантер в очередной раз заверил меня, что камеры службы безопасности сюда не достигают, я сняла с головы щит и протянула ему. Провела пальцами по влажным волосам.

– Хоакин ушел, – произнес он. – Мне жаль.

Я подняла лицо к небу, глубоко вдохнула утренний воздух.

– Все в порядке. Я его найду. Я запомнила его запах.

– И наоборот, – напомнил он, когда мы двинулись прочь от отеля.

Я пожала плечами, ощущая в правом остаточную боль. – Конечно. В следующий раз я буду настороже.

– Да. – Это прозвучало почти нежно. – Я верю в это.

Я оглянулась на человека, который так верен долгу, что готов был ради него принести себя в жертву. Его внешность не изменилась, но теперь, когда мы разделили ауреоль и попробовали душу друг друга, я видела его в другом свете. Я поняла, что его целеустремленность – реакция на страх, как и его пугающее самообладание. И хотя я не могла представить, чего может бояться такой человек, как Хантер, я по крайней мере знала, какие чувства он испытывает под своим внешне рассчитанным фасадом. Может, со временем разберусь получше.

– Прости за то, что ударила, – сказала я немного погодя.

– Ты извинилась перед тем как ударить, не помнишь? – ответил он. И потер голову. Опухоль, однако, уже спала, так что я не чувствовала угрызений совести. – Ты, наверно, рассчитывала, что кто-нибудь из работников отеля найдет меня без памяти у лифта, прежде чем ты появишься, верно?

– Таков был план, – подтвердила я.

– Плохой план.

Откуда мне было знать, что он уже позаботился о кассетах с записями службы наблюдения?

– Ну, я не могла тебе позволить отдать жизнь ради меня. К тому же нам по-прежнему нужен кто-нибудь внутри. – Я помолчала. – Этого хотела бы моя мать.

Но мы оба знали, что я делала это не ради матери.

– Что ж. – Он переступил с ноги на ногу. Впервые за все время нашего знакомства он выглядел смущенным. Не вполне уверенным в своем великолепном обличий. – Спасибо.

Я осмотрела улицу, улыбаясь про себя, и негромко спросила:

– Как зовут твою дочь?

– Лола, – ответил он так же негромко.

У меня было ощущение, что он редко говорил о ней.

– А, так вот кто такая Лола. – По какой-то причине я решила, что Лола, о которой он упомянул в зале для тренировок, – та, о которой никто не знал, – была его возлюбленной.

– А твою?.

Я взглянула на него. Утреннее солнце, светящее в спину, превратило его волосы в светлый ореол, и Хантер выглядел почти святым.

– У меня нет дочери.

– Есть.

Я покачала головой.

– Нет. Я…

Он прервал мои возражения одной короткой фразой:

– У нас наследственность передается по женской линии. Кровь отхлынула от ног, у меня вырвался вздох.

– О черт!

У меня родилась девочка. Сейчас она в своем первом жизненном цикле.

– Черт, – повторила я.

– Не волнуйся об этом. Мы выясним…

В панике я покачала головой, сильней и сильней.

– Никто не может узнать. Никто не знает! И ты тоже…

– Ш-ш-ш. – Хантер положил руку мне на плечо, и я замолчала. – Я сказал: мы выясним…

Я кивнула, глядя себе под ноги. Он прав. Есть еще время. Я решу, что делать, – Хантер мне поможет, – и найду возможность сохранить тайну. Я оглянулась на него, снова кивнула, и когда он улыбнулся мне в ответ, я как будто увидела его впервые. Из узла волос выбилась тонкая прядь, и я немного погодя протянула руку и поправила ее. Я не забыла мягкость его губ, как они поддавались моим губам; прониклась воспоминаниями – частью этого яростного, сложного человека. Воспоминаниями, которые теперь стали и моими.

– Еще раз спасибо. – Он накрыл мою руку своей.

– Не стоит.

– И больше так не делай.

– А нельзя ли вернуться к части «спасибо»?

Мы оба улыбнулись, смирившись с тем, что делает жизнь. Мы походили на кошек, купающихся в утреннем свете, наслаждаясь свежестью дня, проверяя состояние тела и конечностей; каждый из нас искренне удивлялся тому, что еще жив, и от этого кружилась голова.

В таком состоянии нас нашел Бен Трейна. Потягивающихся, улыбающихся, счастливых. Я мгновенно протрезвела, увидев его.

– Что ты здесь делаешь?

– А где твое «здравствуй»? – поинтересовался Бен. Выглядел он лучше, чем когда я встретила его в прошлый раз. По-прежнему очень худой, но теперь не в отчаянии, и глаза не дикие. Я попыталась прочесть его ауру, но слишком устала от того, что испытала в Прогоне, и видела только Бена.