Аромат тьмы

В эту минуту на внешнем круге обороны снова погиб защитник: вылез за стену, что-то рассматривая внизу, — и его метко сняли стрелой. В душе крепчал лед, вымораживая нутро, хотя от голода и холода, и так подрагивали руки и ноги.

— Смотрю, ты уже встала, Леся? — прозвучал ненавистный голос Лесиры.

Я внутренне содрогнулась, но нашла силы спокойно повернуться к ней, к непредсказуемым маньякам спиной лучше не стоять, и сухо поправила:

— Олеся.

Да-да, в Квереге эта тварь сбросила маску заботливой кузины и устроила мне жесточайший допрос. Теперь ей точно известно, что я иномирянка, Олеся Викторовна Щепкина, двадцатитрехлетняя жительница планеты Земля, которая о магии имела смутное представление. Буквально выпотрошив из меня все интересовавшие ее сведения, Лесира даже позабавилась. Сказала, Высшие — великие шутники, ведь даже наши имена созвучны, что я категорично отвергла. Лесей меня звали родные и любимые, родное ласковое имя в устах этого монстра звучало издевательством. Приговором!

Но Лесира — черная душа — отметив мое неприятие «сходства», обращалась ко мне только так, коротко, убивая во мне частичку прошлой жизни, марая память о родных.

— Как же тут воняет, — поморщилась подлая гадюка, зайдя в комнату и остановившись в центре.

На неприкрытое оскорбление лучше отвечать равнодушно, что я и сделала:

— Ты не разрешила принести мне чистую одежду на замену грязной. Приходить сюда прислуге тоже запрещено, поэтому горшок я хоть и выливаю в окно, но помыть не могу. Как и вымыться самой.

Хорошо поесть удалось неделю назад, в день появления в Квереге, и то нечаянно. Неосведомленные слуги, узнав о возвращении «великой и ужасной Черной Лесиры-Девственницы», хоть и тщательно прятали недоумение, принесли мне в комнатку полноценный ужин. И я, наплевав на «зрителей», которые суетливо таскали воду в лохань, жадно слопала все под чистую, что находилось на подносе. А вот помыться не успела. Ворвался разъяренный Элиан и взашей всех выгнал, еще и приказал убрать лохань.

С того момента мне ежедневно давали только кувшин воды и корку хлеба. И если вначале я расходовала воду, чтобы хотя бы умыться и протереть тело влажной тряпкой, то уже к концу второго дня пришлось выбирать, стоит ли чистота голода и жажды. Ведь вода, как выяснилось, может ненадолго притупить голод.

— В идеале мучиться должна была ты, а не я, но тут слишком воняет для моего чувствительного обоняния, — хмыкнула Лесира, а потом удивила, предложив с кривой ухмылкой. — Ну ладно, так даже лучше, научу тебя простейшим бытовым заклинаниям, чтобы облегчить себе пребывание рядом с тобой. Как мы обе понимаем, ты должна сохранить чистоту и красоту.

Внутри у меня росла черная дыра, которая высасывала все эмоции и силы. Хотелось гордо выкрикнуть, что мне от нее ничего не надо, но чистота сейчас воспринималась последним оплотом человеческого достоинства, ведь всего остального меня лишили.

— Валяй, — вернула ей кривую ухмылку. — Только на мне блокатор, который ты не сняла, хоть и обещала. А как без магии очиститься?

В храме Церры девушка с голубыми глазами выглядела лучиком света. Волосы, заплетенные в тугие косы, сияли, золотистая кожа в веснушках, которые добавляли очарования, большие глаза, пухлые губы, стройная фигура с высокой грудью, тонкой талией и крутыми бедрами — все это многих бы восхитило. Сейчас, кроме цвета глаз, в самозванке вроде ничего не изменилось, но для меня она олицетворяет исчадие ада. Еще и наряды теперь носит, подобранные для состоятельной деревенской девицы: симпатичные яркие платья или белые рубашки с вышивкой и пышными юбками. Она играет другую личность, да только не спрятать черные глаза, из которых на любого смотрит бездна, жаждущая поглотить, выдрать из тебя все светлое и хорошее.

Судя по тому, что даже со мной Черная Лесира забывалась и начинала смотреть искоса, пряча бездну мрака за пушистыми ресницами, она уже привыкла скрывать свою суть и всем обитателям замка морочит головы ангельским видом. Наверняка великая лаверская комбинаторша разыгрывала сценарий, где я проклятая черная магиня, а она Велина Летняя, троюродная кузина, бедная родственница. Иначе почему ко мне посторонних не пускали, за редким исключением.

Поэтому сейчас, глядя на миловидную девчонку в вышитой красным узором белой рубашке с пышными рукавами, в красной юбке и сапожках с острыми носами, я дрожала не только от голода и холода, но и от ненависти и страха.

— Мы же с тобой уже выяснили, что ты сильный маг, твоя магия просачивается сквозь блокатор. На поддержку чистоты ее точно хватит, — просветила Лесира, удобно располагаясь на ближайшем табурете.

Я содрогнулась от воспоминаний. Три дня назад, после двух дней моего заключения, голодовки и осады замка, Лесира заявилась в компании Элиана и двух мужчин простолюдинов. Эти взрослые деревенские мужики жались к стене и испуганно исподлобья смотрели на меня. На меня, а не на Велину-Лесиру!