Аромат тьмы

— Иор, ты свободен до завтра, — распорядился Фрей.

Не дождавшись, когда темный уйдет, я робко попросила:

— А мне бы одной…

— Ни при каких обстоятельствах! — категорично отказал «пробужденный» тиран и собственник.

— Ты мне днем все ноги отлежал! Можно я на своей половине кровати в одиночестве полежу, высплюсь хоть немного!? — вяло возмутилась я.

— На половине кровати можно, — ощерился Фрей.

Я постучала пальцами по столу, хмуро разглядывая свою половинку, пытаясь найти то недавнее чувство принятия самопровозглашенного мужа и согласие на пожизненную с ним связь, когда слушала рассказ о гибели мира Вайр и предопределении.

Фрей смотрел насмешливо и снисходительно, вампирюга. Еще и подогрел во мне жажду снова выйти в окно:

— Светлая в темных тонах — необычное и крайне интригующее сочетание, дико возбуждает!

— Смотри у меня, — потрясла у него перед носом пальцем, — на мою половину ни ногой!

— Согласен! — расхохотался Фрей.

Иор нахмурился и удалился из покоев. Я поплелась в купальню, мечтая спать, спать, спать…

Глава 12 Расплата

— Подсудимый! Почему вы отказываетесь от последнего слова?

— Думаю, что это ни к чему, господин судья. Все, что, нужно было сказать, сказал мой адвокат, а все, что не нужно было говорить, сказал мой прокурор.

(анекдот)

Так непривычно просыпаться утром в мягкой кровати, наслаждаясь теплом и негой, еще и щуриться с улыбкой, поймав игривого солнечного зайчика, заглянувшего в окно. Лежа на животе и приоткрыв глаза, я впервые за несколько дней не видела багрового сумрака из-за наложившихся друг на друга магических куполов. Сегодня за окном рассвет и небо, светлое, радостное, как и мое настроение. Только что-то давит… на ягодицы. Нет, поглаживает и мнет!

Чуть прогнувшись в пояснице, я приподнялась на локтях, повернула голову. Как и подумала, рядом лежал Фрей и с искрящимся весельем в глазах наблюдал за мной, при этом нагло лапая меня за зад. Накануне вечером я переоделась в одну из ночных сорочек Лесиры, этакое шелково-кружевное неглиже длиной до пят, но весьма эротичное и опять же черного цвета. Нижнее белье у нее весьма специфическое, в виде шортиков на завязке и тоже тонехонькое-е, отчего мои ягодицы до мельчайших подробностей ощущали твердую широкую ладонь и сильные пальцы, увенчанные когтями, которые «массировали» мои выпирающие части.

Я рыкнула:

— Мы же договорились, ты не нарушаешь установленных границ!

— Нет, мы договорились, что я дам тебе хорошенько выспаться и для этого на твою половину ни ногой. Заметь, я свое слово сдержал, и свои ноги на твою половину не вытягивал, — довольно ощерился Фрей.

— Ну ты и жук хитрый, — вздохнула я, не зная рассмеяться чужому коварству или покопаться в закромах мстительности.

Он убрал свою лапу с моей попы и словно невзначай поинтересовался:

— Выспалась?

Оставив в покое нарушение частных границ и перевернувшись на спину, с наслаждением потянулась и неожиданно призналась:

— Да-а-а… кажется, на год вперед. Твоя тьма меня будто обновила и очистила.

Фрей мгновенно навис надо мной, удерживая свое крепкое и крупное тело на локтях, пальцами зафиксировал мой подбородок и вкрадчиво, с жутковато обольстительной улыбкой поинтересовался:

— Значит, я для тебя вкусный и полезный?

Красная блестящая волна волос сползла с сильного мужского плеча, закрыв нас от света из окна. Молочного цвета кожа вайра фантастически контрастировала и с цветом глаз, и с цветом бровей, ресниц и этого струящегося, словно кровь водопада. Рефлекторно вцепившись ему в плечи, пытаясь удержать на расстоянии, я засмотрелась на него и согласилась без раздумий:

— Да.

— Это самое приятное, что я слышал в жизни. Особенно от своей женщины, — в противовес мягкому, торжествующе-восторженному голосу Фрея блеснули в этом неожиданном и интимном сумраке его белоснежные клыки.

— Я думала, самые приятные слова звучат о любви, — хрипло мурлыкнула я.

Красноволосая голова моментально склонилась ко мне еще ближе, следом моей шеи коснулись горячие губы и выдохнули, обдав теплом:

— И про любовь будет, нам некуда торопиться, впереди целая вечность, чтобы до звездочек в глазах насладиться ею, прочувствовать до дна, до самой сути, — шепнул мужчина настолько вкрадчиво и страстно, что по коже разбежались возбужденные мурашки.

Не почувствовать стремительно набухающего от желания естество Фрея не было никакой возможности. И я, ощущая твердое, сильное тело мужчины — нет, своего мужчины! — слушая его мужественный и ласковый голос с вкрадчивыми, хрипловатыми обертонами, чувствуя его распирающее штаны желание… таяла. Меня предало собственное тело. Я оказалась слаба перед собственной истинной парой. Только почему-то было не стыдно, не обидно совсем. Скорее, в кои-то веки во мне разгорелся невероятный азарт предвкушения игры. Ведь именно сейчас у нас тот самый, самый вкусный, самый будоражащий период начала отношений.