Аромат жасмина

У дверей их встретила Морин:

— Привет, ребята. Как дела?

— Кристофер выиграл решающий раунд, — с гордостью объявила Андреа.

Моу присела на корточки и крепко обняла сына:

— Вот какой у меня мужчина растет!

И тут сразу выяснилось, что надеждам Андреа на забывчивость Кристофера не суждено сбыться.

— Знаешь, мама, Мэдисон приходил посмотреть, как я играю, — не замедлил объявить малыш. — И еще, ты ни за что не догадаешься, что он пообещал. Он сказал, что я могу покататься с ним на лошади в воскресенье, если ты мне разрешишь. Можно, мама? Да? Ну пожалуйста!

— Как прикажешь это понимать? — Моу мгновенно обернулась к Андреа, и в ее голосе зазвучал металл.

— Я уже сказала ему, что этого не будет, — устало ответила Андреа.

— Но почему я не могу поехать, мама? — На глазах Кристофера выступили слезы.

Моу поднялась на ноги и гордо расправила плечи:

— Потому что потому. Пойди прими душ перед ужином, да пошевеливайся.

Встретив непреклонный материнский взгляд, Кристофер осекся. Опустив голову, он, спотыкаясь, побрел к себе в комнату.

Андреа открыла было рот, чтобы сразу все объяснить, но Моу протестующе подняла руку:

— Мне вовсе не хочется знать, для чего Мэдисон приходил снова. У меня возникла более насущная проблема.

— Ах да, обед…

— Там все в порядке. — Успокаивающе кивнув, Морин прошла в гостиную.

— Тогда в чем дело? — Быстро взглянув на себя в зеркало, Андреа поставила сумочку на журнальный столик.

Моу ответила не сразу.

— Я получила результаты обследования.

Андреа похолодела. Судя по выражению лица подруги, ничего хорошего ей не сообщили.

— И что сказал врач?

— У меня опухоль мозга. — Ответ Морин прозвучал словно выстрел.

Андреа вдруг утратила ощущение времени и пространства.

— Это точно?

Ответом ей был молчаливый кивок.

— Господи, что же теперь делать?

— Тсс! — Моу приложила палец к губам. — Кристофер не должен ничего знать.

— Прости. — Стараясь сдержать подступившие к глазам слезы, Андреа обняла подругу за плечи.

— Теперь хорошая новость: пятьдесят процентов за то, что опухоль доброкачественная, но в любом случае нужна операция, и мой врач хочет, чтобы я как можно быстрее легла в больницу. Он рекомендует лазер. Лучшие специалисты работают в Лос-Анджелесе, Хьюстоне и Нью-Йорке.

— Ну так в чем проблема? Реши, где будешь оперироваться, и поехали.

— Подожди. Тебе придется остаться здесь.

— Но почему? Ближе тебя у меня нет никого, так что, хочешь или нет, я еду с тобой.

Глаза Морин подозрительно заблестели; она отвернулась, чтобы смахнуть слезу, и Андреа молча ждала, давая ей время, чтобы справиться с собой.

— Ты забыла про Кристофера, — сдавленным голосом проговорила Моу. — Вчера я впервые за всю свою жизнь провела ночь не под одной с ним крышей. Я буду чувствовать себя куда лучше, зная, что Кристофер здесь не один и не с кем-нибудь, а с тобой.

— Но разве мы не можем поехать с ним?

— Чтобы он слонялся по больничным коридорам? Нет уж, не нужен ему такой опыт — пусть пока поживет подальше от людских страданий.

Андреа нервно теребила кольцо с жемчугом, подаренное матерью.

— Не представляю, как ты поедешь на операцию одна!

— А я и не буду одна. Послушай, за последние несколько часов я сделала тысячу звонков и в конце концов выбрала Хьюстон, прежде всего потому, что там живет тетя Этел.

— Как, разве она не уехала в Лондон?

— Ну это еще когда было. Они с мужем вернулись в прошлом году. Этел сама вызвалась пожить со мной в больнице.

— И когда же ты едешь?

— В конце этой недели. В субботу мне надо будет сделать еще какие-то анализы, и, если результаты подтвердятся, в понедельник меня уже будут оперировать. Я попрошу тетю Этел позвонить тебе, как только все кончится.

Андреа решила сделать еще одну попытку:

— Послушай, Моу, почему Кристофер не может остаться с Роуз? Я бы поехала с тобой. По крайней мере там я бы чувствовала себя поспокойнее.

Морин благодарно улыбнулась и обняла подругу.

— Я знаю, — тихо сказала она. — Твоя преданность важна для меня даже больше, чем ты можешь представить. Но чувствовать себя уверенно я смогу, только если ты останешься с Кристофером.

Вздохнув, Андреа кивнула.

— И еще, — немного поколебавшись, добавила Моу, — если со мной что-то случится…

— Морин, прекрати! У тебя чересчур болезненное воображение! Столько раз мне приходилось общаться со светилами медицины, которых Бернар притаскивал к нам домой, и все они в один голос утверждали, что за лазерной хирургией будущее и что процент удачных операций… — Тут Андреа остановилась, и, кажется, как раз вовремя. — Короче, ты должна понять, что все будет хорошо.

— Мне тоже хочется в это верить, но… Что, если опухоль все же окажется недоброкачественной?

Глядя в покрасневшие от едва сдерживаемых слез глаза подруги, Андреа испытывала страдания, очень похожие на те, что ей пришлось пережить, когда умерли ее родители. Теперь Моу оставалась единственным близким ей человеком.

— Детка, хочешь не хочешь, я должна считаться с жизненными реалиями. Просто на случай, если все пойдет не так, как мы рассчитываем… Обещай мне: что бы со мной ни случилось, ты позаботишься о Кристофере.