Арон Гирш. Утерянный исток

Несмотря на то, что ответ не содержал никакой конкретики, люди за столом опять зашептались. Ризу показалось, что такое их поведение носит весьма раздражающий характер. Собравшиеся явно удивились, что молодой человек мог связно говорить, очевидно, по их представлению, он должен был не сильно отличаться от подопытного шимпанзе.

– Как вы сами считаете, – продолжал задавать вопросы мужчина – вы уже готовы покинуть стены вашей палаты?

– Ну, у меня здесь централизованное отопление в палате, – отвечал Риз, сознательно придавая своей интонации серьёзный тон, чтобы предать, таким образом, ироничный оттенок собственным словам. – и кормят меня здесь, пока, бесплатно. Так что торопиться, наверно, незачем.

Сказав это, молодой человек ожидал, что его шутка вызовет хотя бы улыбки у собравшихся, но вместо этого на лицах людей появилось выражение недоумения. Им казалось, будто Риз сказал нечто неуместное или попросту бессмыслицу.

– Простите бога ради, – с заискивающей, притворной улыбкой заговорил один из присутствующих – но какое отношение питание имеет к централизованному отоплению?

Риз смерил ухмыляющегося мужчину ничего не выражающим взглядом, и пояснил:

– Простите, если мои слова вас озадачили, но я, почему то, вспомнил произведение Ярослава Гашека про бравого солдата Швейка в плену, ту его часть, где Швейк был помещён в психиатрическую лечебницу…

Люди расхохотались, хотя было видно невооружённым глазом, что большинство из них смеялись только чтобы замаскировать своё смущение друг перед другом. Мужчина, задававший Ризу вопросы широко улыбался, попеременно переводя взгляд то на Риза, то на Кирилла Генриковича. Молодой человек сам посмотрел на сидящего рядом с ним доктора, который глядел на него задумчивым и удивлённым взглядом.

Ещё несколько вопросов было задано Ризу, но все они носили самый непринуждённый и общий характер. Затем внимания вновь был удостоен Кирилл Генрикович. Когда собрание закончилось, из помещения вышли все собравшиеся люди, каждый из которых подходил к доктору и с чем-то его поздравлял. Наконец, Риз и Кирилл Генрикович остались одни, теперь, когда никого кроме них в помещении не было, из-за воцарившейся тишины можно было слышать гул от потолочных светильников.

– Тебя не утомил этот цирк? – спокойно спросил доктор, наполняя пластиковый стакан холодной водой из кулера.

– Да вроде нет, всё нормально. – ответил Риз, глядя в спину доктору – Я правда не понимаю, с чего всё это.

Доктор выпил содержимое стакана и повернулся к Ризу:

– Ты где вычитал про Швейка?

Риз задумался, затем коротко ответил:

– Да я просто вспомнил.

– Вспомнил?

– Да, знаете, так иногда бывает, поставят какой-нибудь вопрос, или услышишь что-нибудь этакое, и тут-же в памяти словно всплывает…информация что-ли. Как будто знал это когда-то давно, но потом надёжно так позабыл, а теперь…

– Это реакция на стимулы, это понятно. – констатировал Кирилл Генрикович, говоря скорее сам с собой, нежели с Ризом – И как часто у тебя это происходит?

– По разному. – смущённо ответил Риз – Бывает всего раза два за день, а в иной день может очень многое всплыть.

– Можно я задам тебе очень важный и наверное личный вопрос?

Риз удивлённо посмотрел на доктора, затем непринуждённо пожал плечами, давая понять, что ничего против не имеет.

– Риз, скажи пожалуйста, ты знаешь, кто ты такой?

Как только прозвучал этот вопрос, Риз ощутил внезапный позыв ответить, но только череда нечленораздельных, сбивчивых звуков сорвалась с его уст. Он не знал.

– Как ты считаешь, – продолжал Кирилл Генрикович – каким образом ты попал сюда?

И вновь, Риз сумел только покачать головой, ощущая свою беспомощность, потерянность и отстранённость от реального мира.

Риз и Кирилл Генрикович прогуливались по исследовательскому центру и беседовали. И хотя до этого дня Риз был уверен, что уже успел выучить наизусть каждый сантиметр местных коридоров и помещений, из-за разговора, который с ним вёл доктор, молодой человек ощущал, будто всё вокруг отчуждало его и он вполне мог бы заблудиться за очередным поворотом.

– Ты был доставлен в реанимационное отделение токсикологического центра, после того как тебя доставили туда специальным рейсом. Предпосылки этому твоему состоянию мне достоверно не известны. Я пытался выяснить хоть что-то, но похоже в деле было замешено правительство. Информация по тебе даже не закрыта, её наличие попросту отрицается. – тон голоса Кирилла Генриковича звучал так, будто ему было сложно говорить о вещах, которые ,по сути, мало его касались.

–Я надеялся, ты сможешь мне рассказать, – продолжал Кирилл Генрикович – что с тобой случилось. Я старался как мог ускорить процессы восстановления твоей памяти. Твои воспоминания, к сожаления, спутаны и не содержат никаких конкретных свдений.

Риз задумался, будто пытаясь что-то вспомнить, но ничего не приходило в голову.

– Я точно не могу вам ничего рассказать об этом, – ответил после короткого раздумья Риз – потому как ничего подобного я не то, что не помню, для меня это вообще внезапное открытие.