Аррекс

Тем не менее вид столичных красот лишь еще больше разжег его ненависть и подстегнул к осуществлению собственного плана. Сейчас, когда он зашел столь далеко, было уже слишком поздно отступать. Отряд принца въехал в город через специальные малые врата врезанные прямо вовнутрь больших. Главные же распахивались лишь в особых случаях. Например в случае триумфальной победы того или иного полководца или большого празднества. Но хотя Эльзикс и завершил большой поход против варваров полным успехом и формально был достоин триумфа, император из своих личных источников уже получил донесение о том, кто именно одержал победу над степняками, и посему не посчитал своего сына достойным сей чести.

Императорский дворец был вполне под стать внешнему облику столицы, искря золоченым фасадом в свете тусклого зимнего солнца. Уголь зябко поежился, кутаясь в теплый волчий меховой полушубок. Здесь на севере холода были намного более ощутимыми, и организм богатыря еще не вполне освоился в новом для себя климате. На входе во дворец неподвижно застыли могучие белокурые воители в бело-золотых доспехах с массивными бердышами наперевес.

Знаменитые гимнеты, краса и гордость стольного Геора. Избранная дворцовая стража, в которой традиционно служили лишь рослые светловолосые воины из семей потомственных гимнетов, которые уже несколько веков передавали свое дело от отца к сыну. Именно им принадлежала честь охранять и саму священную особу императора, который ныне неподвижно восседал на величественном пурпурном троне расположенном в главном дворцовом зале.

Император Валериан оказался седым худощавым мужем с короткой аккуратной бородкой и абсолютно непроницаемыми темными глазами. Кесарь не обладал особо мощной выдающейся комплекцией, но хорошо знавшие его ни капли не обольщались на сей счет. Валериан небезосновательно слыл очень жестким и сильным правителем. Однако при всем при том он не был тираном и умел как сурово карать, так и щедро вознаграждать тех, кто был того достоин. К тому же аррекс не был склонен и к излишней жестокости и мстительности и являлся смелым и решительным человеком, чем заслужил уважение даже среди своих врагов.

— Докладывай. — Холодно обратился венценосец к непривычно робкому и молчаливому Эльзиксу.

— Ваше Величество. — Принц отвесил своему отцу почтительный поклон. — Как вы и приказывали, варвары разбиты. Теперь они нескоро осмелятся сунуться в наши земли.

— Как именно проходила кампания? — выражение лица аррекса ни капли не изменилось.

— Я толком не знаю… — замялся принц. — Мы прибыли, когда уже все завершилось… Но Этий Красс справился со своей задачей на ура. Очень жаль, что его болезнь в итоге оказалась сильнее его.

— О кончине Красса мне ведомо. — Кивнул головой император. — Я слышал, твой отряд был атакован разбойниками.

— Это так. — Вновь поклонился Эльзикс. — Они застигли нас врасплох и положили почти всю мою охрану. Но в самый разгар боя нам подоспела подмога в лице этого воина. — Принц указал на почтительно стоявшего за его спиной Угля. — Он в одиночку сумел решить исход противостояния и спас мне жизнь. И еще он утверждает что был человеком Этия Красса.

— Вот как? — на лице императора промелькнул вялый интерес. — Что ж, это весьма похвально. Думаю, ты не останешься в долгу и вознаградишь его как должно.

— Не сомневайтесь, отец. Так и будет. — Почтительно склонил голову аррексион.

— Что ж, все завершилось благополучно, и это к лучшему. — Подытожил Валериан. — Если у тебя все, то не смею более задерживать ни тебя, ни твоих воинов. Смойте с себя дорожную грязь и как следует отдохните. После поговорим о вашей дальнейшей судьбе.

* * *

Уголь устало откинулся на ложе. Денек сегодня выдался жаркий. Проходили посвящение новобранцы в гвардию принца. Не то заочное, которое имело место быть в Орроу три месяца тому назад, а настоящее, когда прошедшие суровый отбор стражи на всю жизнь давали клятву верности монаршей династии и лично принцу Эльзиксу. Освободить от нее их мог либо император, либо сам аррексион, но подобное случалось крайне редко и лишь в виде исключения. В иных случаях только смерть могла даровать свободу воину по каким-либо причинам пожелавшему оставить свою службу, к слову сказать, самую престижную из всех возможных в Аррексии.

Лишь гимнеты стояли чуть выше, но они вообще считались за образец, и кроме того в дворцовую охрану совершенно невозможно было попасть случайному человеку. Всего несколько сотен семей во всей империи имели право поставлять туда кандидатов, да и то принадлежность к ним отнюдь не являлось стопроцентной гарантией одобрения.