Арриквиатари (СИ)

Старик быстро метнулся к походному мешку, благодаря Яростного за то, что догадался взять его с собой. Зелья, настои, эликсиры — все шло в ход. За многие годы он научился быть готовым ко всему, и сейчас его предусмотрительность спасет проклятой жизнь. Нужно остаться в сознании? У него есть то, что надо! Заливая лекарства одно за одним в рот, что-то шепчущей, как заведенная, Сольвейн, он надеялся на ее собственную силу магии и воли — спасти девушку, кроме нее самой, некому.

Их возвращение наделало много шума в лагере. Подлатав себя, Сольвейн сказала старику, что теперь не помрет, и отрубилась, так что назад пришлось нести ее на руках. Вкратце описав случившееся испуганной дочери, он оставил Соль в бараках, на ее попечении. Самому же пришлось идти отвечать на вопросы Утвара. Тот все внимательно выслушав, достал из мешка первосортное пойло Кустарей и две кружки:

— Давай понемногу. Если бы не ты с проклятой, чувствую, остались бы мы лежать в этом лесу, как многие Железячники до нас, — мастер опрокинул содержимое чашки одним залпом. — Как она, выживет?

— Надеюсь. Тут можно только рассчитывать на ее собственные слова. Все что можно, я уже сделал.

Следующий день Сольвейн отлеживалась на скамье, просыпаясь только поесть и наколдовать очередную порцию заклинаний, после чего снова проваливаясь в тяжелое забытье, мечясь и стеная от боли. Лисвэн все это время не отходила от нее ни на шаг, и Коротару начало казаться, что все идет своим чередом. И пусть он был в роли отца совсем недолго, но это были одни из лучших дней в наполненной кровью и сражениями жизни, а сейчас Лисвэн уже не его. Под конец дня Соль уже вышла из дома на улицу, чем сильно удивила всех клановцев, видевших ее состояние до этого. А на следующий день, бодрая и здоровая проклятая, как ни в чем не бывало, была готова к обратному пути. Утвар планировал задержаться ради нее, но это не понадобилось.

Обратный путь прошел спокойно. Дождь, наконец, прекратился, что, в принципе, никак не повлияло на месиво, творившееся под ногами, однако крупных нападений искаженных не было, и караван без проблем в полном составе вошел в город. Где их ждала холодная встреча на середине дороги до крепи Железячников. Из-за угла показался целый строй воинов в тяжелых доспехах во главе с двумя мастерами клана.

— Утвар, чертов предатель, что ты себе позволяешь?

— Не понимаю твоего тона, Инокен, я водил добытчиков в шахту, как и говорил. Поход удачный, все вернулись, металла полные повозки, что не так?

— Ах, он еще спрашивает! Объясни-ка мне и Феодороду, откуда в нашем клане взялось лишних тридцать человек.

Лицо Утвара почернело, и голос приобрел угрожающие нотки:

— Что вы с ними сделали?

— Мы поступили, как велят наши традиции, про которые ты, видимо, забыл!

— Что вы сделали? — рука ветерана сжалась на рукояти молота.

— Поотрубали этим неучам, позорящим кузнечное мастерство, правые кисти и выкинули на улицу. — рот одного из встречающих назвавшихся Инокеном растянулся в издевательской улыбке, хотя его союзник, стоявший слева, был темнее тучи.

— И ты позволил этому произойти, Феодород?!

— Нет, это ты позволил этому произойти, — голос второго был глух и напряжен. — Наши законы писались кровью, недостойный не должен попасть в клан, ты обрек их на это.

— Черт вас побери, они были с семьями! Они были приглашены мной одним из мастеров, и вы провернули эту низость, пока меня не было, за моей спиной? Я отвечал за них, все вопросы должны были быть ко мне! Почему же вы, суки, не обратились ко мне? Может, попробуете мою руку отрубить, а, трусы проклятые?

Народ позади Утвара потянулся к оружию, а масса бойцов напротив взволнованно зашумела:

— Верно, не дело детям да бабам руки рубить, Утвар виноват, надо было его судить…

— Тихо! Всем замолчать! — заверещал Иокен. — Закон один, неважно, кто их притащил, они ответили по нашим традициям, а Утвар… Это еще вопрос, был ли он мастером, когда пустил этих оборванцев в наш дом, или же потерял свое право в тот самый момент, когда счел себя выше наших предков!

— Заткни пасть, Инокен, не ты меня возвел в мастера, не тебе, подлецу, решать! За меня были лучшие люди клана, они поручились своим словом, а теперь из-за вашей близорукости большая их часть лежит в земле! Из-за вашей тупоголовости уходили караваны без полной полусотни охраны, вы разрушаете нас изнутри!

— Нет, для нас настали тяжелые времена, это значит, что наследие основателей как никогда важно! Мы выживали благодаря заложенным ими традициям многие гласы, а ты хочешь пустить все по ветру! Именно сейчас как никогда важно держаться наших корней!

— Держаться можно только если есть кому, ваши замшелые традиции тянут Железячников в бездну. Времена меняются, надо жить сегодняшним днем, сегодняшним горем, сегодняшними проблемами. Не потому ли вы вышли из крепи, потому как боитесь сказать перед всеми, что гребаная бумажка с записями основателей для вас важнее их будущего?

— С чего ты решил, будто знаешь, как правильно поступить, кто тебе дал право решать? — Феодород перехватил инициативу у задыхающегося от возмущения товарища.