Арриквиатари (СИ)

Ха, ну кто рискнет угадать, где именно располагаются эти волшебные точки? К описанию даже рисунок прилагается, со специально отмеченными ярким кружком местами. Даю подсказку: первые две точки на рисунке не влезают в указывающие круги, а наименование последней часто используется в словосочетании, в чем-то отражающем его ситуацию, которое начинается как — “мне…”.

Эх, а я на рандом грешил”.

Попинав с досады ближайшее дерево, Олег частично успокоился. Последней деталью сэта были босоножки на деревянной подошве, естественно, на каблуках, ну, тут удивляться было нечему, крафтовый шмот по умолчанию должен был отвечать требованиям персонажа и в первую очередь возможности носить этот шмот, а так как эта дама ничего, кроме каблуков, не признавала, то получите и распишитесь.

“Интересный вопрос, работала ли эта идиотская особенность раньше или появилась только сейчас? Ответа, естественно, добиваться не от кого, фолиант никак не отображал работу параметра поглощения в принципе. Будем знать, что игровая система тут не существует; есть что-то, ее имитирующее, но способное подкидывать свои неприятные сюрпризы”.

Сколотов уже думал о ситуации с обувью; списать все на лень и рукожопость программиста всегда просто, вот только новая система, похоже, целенаправленно генерировала подобные несуразности.

========== 4. Ты в этом виноват ==========

Последние приготовления к ночи завершились вовремя; потоптавшись по округе, начинающая некромантка подняла крупное кошачье, тигра или пантеру, по скелету не разобрать, может, вообще какая-нибудь местная животина, не водящаяся на земле.

Встав в героическую позу, Олег задвинул перед безразличным скелетом мотивирующую речугу, взывающую к чувству долга каждого живущего или существующего разумного этого мира: дать отпор отвратительным монстрам, очистив в сражениях наши родные леса и поля от скверны. Под конец окрестив некротигра именем — Уберкотэ, он отправился регенить ману у костра. Через пять минут, осознав всю бредовость своих действий, с железобетонным спокойствием Сколотов отметил присутствие признаков едущей крыши и на том успокоился.

Призыв прошел тяжко, он выискивал скопление эманаций не меньше, чем у медведя. Хватило магического потока впритык, потраченные свободные очки характеристик потрачены не зря, ожидаемо получив по мозгам за некромантию, пошатываясь, но все же на своих двоих, отчалил медитировать, использовать на полную особенность своего организма, так сказать.

В лесу быстро темнело, тени удлинялись, поглощая округу, внушительные ряды лесных гигантов отступали в ночную черноту, оставляя едва различимые на темном фоне силуэты. Воздух наполнился шорохом потревоженной ветром листвы, едва различимым поскрипыванием веток.

Тревога и нервозность одолевала Олега — ожидание нападения было хуже самого нападения, до рези в глазах всматриваясь в темноту, он то и дело вздрагивал, когда очередное переплетение веток, подогреваемое воображением, складывалось в фигуру кровожадного монстра, уже знакомой недособаки или еще какой неведомой твари, скалящей свои длинные клыки-кинжалы из зарослей.

Напряжение изматывало физически не хуже таскания мешков; сонливость пришла незаметно, подкралась исподтишка и теперь раздражала частой зевотой, все-таки пребывание в отключке несколько часов не равноценно нормальному сну. Глаза закрывались сами собой, иногда Олег проваливался в бессознательное состояние на несколько секунд, тут же насильно вырывая себя из сновидений, хлопая по щекам, прогуливаясь вокруг потрескивающего костра, проговаривая вслух приходящие на ум отрывки из книг, сериалов, фильмов. На некоторое время это помогало, но потом все повторялось заново; время шло, а нападения все не было, в голову настойчиво стучалась мысль: “На этот раз обойдется, можно прилечь поспать, авось пронесет, да и Уберкотэ бдит”. Олегу приходилось сосредоточенно воевать со своим малодушием, в красках представляя неожиданное нападение на спящего себя.

Рассвет застал Сколотова в полуобморочном состоянии; таких душевных метаний еще с ним не приключалось за всю жизнь, целая ночь изматывающего ожидания полностью подорвала психику. Он постоянно дергался, беспричинно вскакивал, кидаясь то в одну, то в другую сторону, ощущение враждебного присутствия преследовало повсюду, с губ то и дело срывалось неразборчивое бормотание: обрывки заклинаний, приглушенные проклятия и жалобы. Навязчивая необходимость действий как набат стучалась в воспаленном сознании: срочно идти, срочно делать, неважно, что именно, главное, не стоять на месте. Сколотов боролся сам с собой, непрерывно подавляя множество бессмысленных порывов и желаний. Долгожданный солнечный свет вместо облегчения принес множество новых проблем, все сдерживаемые помыслы прорвали хлипкую платину самоконтроля.