Арриквиатари (СИ)

“Странно, — Шупран вглядывался в узкую прорезь шлема во вражеский строй: они как будто парализованы, ни единого движения, да и похожи друг на друга, будто близнецы”, — догадка осенила командира наемников, но он не успел даже открыть рот, чтобы дать приказ на остановку, разогнавшийся клин со всей силы врезался в противника. Однако вместо кровавой стычки, лязга скрещенного оружия и звуков битвы раздался глухой удар. Вся передняя линия южан впечаталась в невидимую преграду, задние ряды, ожидавшие столкновения на несколько секунд позже, не успев притормозить, врезались в своих товарищей. Строй сложился как карточный домик, месиво из песчаных доспехов, грязи и тел отхлынуло от пошедшей рябью иллюзии. Прямо перед ними проявилась высокая, каменная стена дома.

— Гнида, дай только до тебя добраться, — кричал Шупран невидимому проклятому, ревя как раненый зверь, здесь и сейчас его годами создаваемый и сплачиваемый отряд расползался, как гнилая тряпка в руках безумного мага.

Бежавшие сзади быстро сориентировались, вставая и разворачиваясь назад, но противник не собирался давать им лишнего шанса; с крыш полетели стрелы и болты, нещадно выкашивая оглушенных воинов.

Сзади на дороге объявилась полуголая девица, окруженная ледяной сферой, в ее руках плясали разряды молний.

Шупран вырвал из-за пояса метательный топор и одним движением запустил его в ненавистную проклятую. Сделав несколько оборотов в воздухе, деревянная ручка врезалась в окутавший заклинательницу вихрь, потоки ветра легко отклонили удар, уведя опасный снаряд в сторону.

“Ючген — уебок, хоть бы предупредил”, — у Шупрана был опыт сражения с проклятыми, и этот опыт ни хера не стоил. Каждый выродок Лжецов был непредсказуемым противником, встречались такие, к которым лучше не приближаться ближе чем на расстояние полета стрелы, особенно мерзкими были спятившие от своей силы индивиды, а бывали почти беспомощные недоноски, которым магии даже воду вскипятить не хватало. Сейчас же перед ним стоял самый редкий вариант — проклятая, умеющая пользоваться своей силой осознанно, не просто выдающая случайные всплески магии, а точно знающая, что получится в следующий момент. Между тем, у нее получился электрический поток, накрывший банду сплошной волной разрядов.

Первых жертв среди стрелков оплели искрящиеся жгуты молний, люди затряслись в конвульсиях, на глазах превращаясь в опаленные головешки. Они не могли даже кричать, спазмы сжимали им горло. Молодому бойцу, совсем недавно принятому в банду, не посчастливилось попасть под магию в момент крика, судорога, прокатившись по телу, заклинила челюсти, перекусив язык. Другой выплевывал осколки разломанных зубов, чавкая безгубым, обгоревшим ртом.

Несколько Чиайдши выбрались вперед, закрыв остальных своими телами, Шупран встал в центре, приняв на себя основной разряд. Щит плавился под напором изуверской силы, но держался; командир наемников знал, что делать, сопротивление магии зависело от воли и упорства, многочисленные сражения и жизнь на грани учили этому каждого бойца. Разум останавливал силу проклятых, арбитаров и кудесников. Сосредоточенность и холодный разум удерживали бушующую молнию, а вовсе не жалкая железка у него в руках, это было подобно возведению замка в своем сознании, о стены которого билась беснующаяся стихия, она давила, вырывала камни из стены, залезая в малейшие трещины и сколы. Стоит только на мгновение утратить контроль, не заделать очередную брешь, и поток чужеродной силы размажет твое сознание внутри, а тело снаружи.

Всполохи прекратились, и Шупран выглянул из-за своей защиты. Руки сильно пострадали, металл наручей практически вплавился в кожу, вызывая невыносимую боль, временно подавляемую заранее принятым боевым зельем. Проклятая стояла на том же месте, сквозь ледяную сферу он смутно видел ее точеную фигурку, прекрасную, как сама смерть. Огромная, упругая грудь, сводящие с ума изгибы идеального тела и волна черных волос, закрывающих небрежной челкой выразительные глаза. Как же он сейчас ненавидел этот безупречный образ, самую мерзость Лжецов в женском теле: “только бы подобраться поближе”, — и уж Шупран не облажается. Обгоревшие руки сжались, как будто уже охватывая тонкую девичью шею, выдавливая ее гнилую жизнь по капле.

Рядом упал южанин, из смотровой щели его шлема торчало белое оперение стрелы. Командир наемников машинально вскинул щит, и тут же в него врезалась другая стрела, пробив металл насквозь. Застрявший наконечник находился как раз на уровне его головы: “Да что там за стрелки такие?!”

Отряд наконец поднялся на ноги и был снова боеспособен:

— Все слушаем меня… — Шупран попытался организовать своих людей, но инстинкты заставили его отпрыгнуть, когда земля под ногами забурлила, каменная кладка вздулась и вывернулась наизнанку, превратившись в каменный кол, за секунды выросший на два метра в высоту. Острый конец шипа скользнул по доспеху и сорвал левый наплечник, разворотив металл.