Арриквиатари (СИ)

“Ладно, сука, думаешь, я тут буду вечность сидеть и ждать”, — дождавшись очередного потока снарядов, Сколотов убрал барьер и, активировав мудрость змея, накрыл вожака разрядами молний. Чудовище корчилось от боли, но все равно продолжало осыпать Олега лезвиями; один залп ушел в сторону, еще один выше и третий по касательной задел цель, два металлических клинка вонзились в левое плечо и живот. Внутри образовалась пустота, намекающая на критические значения запасов маны, но Олег продолжал поливать уже недвижимую тушу до тех пор, пока удержание заклинания чуть не вырубило его сознание.

“Ну что? Как тебе, блохастая псина? Нехрен было со мной связываться, — запущенный со злости в мертвое тело камешек пролетел не больше пары метров и закатился в траву. — Ух, мать… похоже, это уже входит в привычку, что ни бой, то хоть рядом с противником в могилку клади”.

Времени на восстановление ушло до конца дня, когда Сколотов смог подняться и вызвать потрошителя, оставив того работать, сам прихрамывая, отправился искать Вилку. Некроолень нашелся в печальнейшем состоянии, последний удар дался ему высокой ценой, череп все-таки развалился на две части, а остальные кости представляли собой груду переломанных осколков, энергия все еще теплилась в ядре, но без подпитки нежить мог отправиться в другой мир через минуту. Можно было вытащить восставшего и из такого состояния — долго, затратно, но можно, в другое время Олег бы так и сделал, в другое…

“Извини, брат, но сам понимаешь, на корабль я тебя никак не протащу, так даже лучше, не собирался я тебя оставлять стоять в лесу, пока мана не кончится. Не по-человечески как-то… — из груди вырвался тяжелый вздох. — Слушай мой последний приказ, Вилка, — ты свободен”. Остатки зеленой энергии без сопротивления высвободились и прозрачными облачками неспешно растаяли в воздухе, последний целый глаз некрооленя затух, обратив все тело в обычную груду костей. Постояв минуту в тишине, Сколотов устало опустился на землю; нет ничего ужасного в исчезновении некросуммона, просто состояние стало таким хреновым, наверное, раны снова разболелись от ходьбы, наверное…

Кое-как переночевав, с утра Сколотов занялся разборкой трофеев; с босса недоволков на удивление налуталось множество материалов, и даже его белая шкура практически не подпортилась от молний. Поразмышляв над куском белоснежного меха, Олег принял решение: “Ну что, Пантерыч, готов к переезду? — в ответ раздалось недовольное мяуканье. — Не вредничай, надо, значит, надо”. Стащив свой сэт, он закинул его во вневременной станок вместе со всем ворохом волчьих ингредиентов, добавив на всякий случай еще барахла из инвентаря, поставив на максимальное время, засел рассматривать особый лут с босса. Конечно, в этом мире нельзя было с уверенностью сказать, что найденный кроваво-черный камень является особо ценным материалом, но с другой стороны, а почему бы и нет, потрошитель его вырезал из груди твари, фиговина фонит в магическом плане и вообще до крайности подозрительная, осталось только закинуть ее в ониксовую печь вместе с лезвиями со спины мутанта и посмотреть, что выйдет, авось не рванет.

При поддержке предметного духа статы нового сэта должны оказаться более-менее подходящие хозяину, это одна из полезных особенностей Пантерыча. Другое дело, что заставить его лезть в другую шмотку сразу после крафта этой — не выйдет, а значит, придется носить то, что получится, и дай бог, это не будет две нитки да и то на шею, чтобы сразу повеситься от такого дизайна.

На этот раз вертеться на месте, пытаясь разглядеть очередную поделку, не пришлось, натянув сэт, Сколотов просто создал свой фантом и обстоятельно осмотрел его вокруг.

“Сегодня рандом послал страждущему одежку из ниток, прямо как заказывали, не два шнурка, конечно, а нечто более интересное: цельный комбинезон из белой крупноячеистой сетки, вот такой вот прикол — обвязали как молочную колбасу, средний размер ячейки в четыре квадратных сантиметра, все это плотно обтягивало все тело до самой шеи. Кроме сеточки, имелась пара полусапожек, миниюбка, которая в нашем случае скорее микроюбка, на левой руке кожаный наруч, правая закрыта в шкуры полностью даже с перчаткой и головой волка на плече, небольшая, совсем коротенькая накидка, переходящая в просторный стоячий воротник, закрывающий пол-лица, только глазенки торчат, шлема на этот раз не полагалось, только повязка на лоб — и все это скопом оторочено белым волчьим мехом, из дополнительных аксессуаров — пушистый волчий хвост, для отъявленных фетишистов, так сказать. Грудь на этот раз осталась вообще неприкрыта, обтянули сеточкой и хватит”.