Арсен Люпен - благородный грабитель

- И потом, - воскликнул Арсен Люпен, - у меня в руках был потрясающий козырь, карта, подсунутая мною с самого начала: всеобщее ожидание моего бегства. Вот она, грубая ошибка, допущенная вами и остальными в затеянной мною захватывающей игре с правосудием, где ставкой была моя свобода: вы в очередной раз предположили, что я действую из фанфаронства и, как молокосос, опьянен своими успехами. Чтобы я, Арсен Люпен, был так мелок! И так же, как в деле Каорна, вы не сказали себе: "Коль скоро Арсен Люпен кричит на весь мир, что убежит, значит, у него есть причины, вынуждающие сделать это". Черт возьми, поймите же, что для того, чтобы бежать... не убегая, надо было заставить всех заранее поверить в это бегство, мой побег должен был стать догмой, абсолютной убежденностью, истиной, непреложной, как солнечный свет. Так все и произошло, в соответствии с моим планом. Арсен Люпен должен был убежать и, конечно, не мог присутствовать на своем процессе. А когда вы встали и сказали: "Этот человек не Арсен Люпен", было бы противоестественным, если бы все тут же не поверили этому. Если бы хоть один человек усомнился, хотя бы один осмелился возразить: "А вдруг это все же Арсен Люпен", в ту же минуту я бы погиб. Достаточно было наклониться ко мне, но не с мыслью о том, что я не Арсен Люпен, как сделали вы и остальные, а просто предполагая, что я мог быть и Арсеном Люпеном, то, несмотря на все мои ухищрения, меня бы узнали. Но я был спокоен. Логически, психологически эта простая идея никому не могла прийти в голову.

Вдруг он схватил Ганимара за руку.

- Ну признайтесь, Ганимар, через неделю после нашего разговора в Санте вы ведь ждали меня в четыре часа у себя дома, как я вас просил?

- А ваш тюремный фургон? - сказал Ганимар, избегая ответа.

- Блеф! Мои друзья подлатали и подменили старый, вышедший из строя фургон, они хотели освободить меня с его помощью. Но я знал, что фургон совершенно негоден для этого, если не помогут особенно удачные обстоятельства. Однако решил, что будет полезно проиграть до конца мизансцену побега и придать этому делу как можно большую огласку. Дерзость первой попытки гарантировала успех второго побега, ибо все поверили, что он уже произошел.

- То же самое с сигарой...

- С сигарой и ножом, набитыми мною самим.

- А записки?

- Их тоже написал я.

- А таинственная корреспондентка?

- Мы с ней одно целое. Ведь для меня изменить почерк - пара пустяков.

Ганимар секунду подумал и возразил:

- Но как же могло случиться, что в антропометрической службе, когда достали карточку Бодрю, никто не заметил ее сходства с карточкой Арсена Люпена?

- Карточки Арсена Люпена не существует.

- Ну и ну!

- Или в лучшем случае она фальшивая. Эту проблему я долго изучал. Система Бертийона включает прежде всего визуальные данные - вы сами видите, что этот метод не безупречен, - а затем измерения: головы, пальцев, ушей и т.д. Вот здесь уж ничего не поделаешь.

- Значит?

- Значит, пришлось заплатить. Еще до моего возвращения из Америки один из сотрудников этой службы согласился вписать ложные данные в мою карточку. Этого достаточно, чтобы вся система рухнула и чтобы карточка попала совсем в другой ящик, а не туда, куда должна была попасть. Следовательно, карточка Бодрю не могла совместиться с карточкой Арсена Люпена.

Опять воцарилось молчание, затем Ганимар спросил:

- А теперь что вы намерены делать?

- Теперь, - воскликнул Люпен, - я собираюсь отдохнуть, подлечиться обжорством и постепенно снова стать самим собой. Очень приятно побыть Бодрю или кем-то другим, сменить свою сущность, как рубашку, выбрав ту или иную внешность, голос, взгляд, почерк. Но порой после всего этого бывает трудно узнать самого себя, что довольно грустно. Сейчас я испытываю нечто подобное тому, что чувствует человек, утративший свою тень. И пытаюсь найти себя... вновь обрести свое "я".

Он прошелся взад-вперед. Дневной свет сменился легкими сумерками. Люпен остановился перед Ганимаром.

- Нам, полагаю, больше нечего сказать друг другу?

- Да, - ответил инспектор, - я хотел бы знать, откроете ли вы правду о вашем бегстве... Ошибка, допущенная мною...

- О! Никто никогда не узнает, что вы отпустили Арсена Люпена. Я слишком заинтересован в том, чтобы с моим именем были связаны самые загадочные и непроницаемые тайны, и потому не хочу лишать это бегство его фантастического ореола. Ничего не бойтесь, мой добрый друг, и прощайте. Сегодня вечером я ужинаю в городе, а мне еще надо успеть переодеться.

- А я уж поверил, что вы горите желанием отдохнуть.

- Увы! Есть светские обязанности, которых невозможно избежать. Отдых начнется завтра.

- А где состоится ужин?

- В английском посольстве.

Таинственный пассажир

Накануне я распорядился, чтобы мой автомобиль перегнали в Руан по шоссе. А сам поехал на поезде, собираясь пересесть там за руль и отправиться к друзьям, которые живут на берегу Сены.

Однако в Париже, за несколько минут до отправления, в мое купе ввалилось семеро мужчин; пятеро из них курили.