Арсен Люпен — джентльмен-грабитель. Арсен Люпен против Херлока Шолмса

– Да, после обеда. Ты получил бумажку с такими наклеенными полосочками… ну, ты знаешь, телеграмму… так вот, я тоже такие делаю.

Она вышла. Для любого другого человека эти слова показались бы ничего не значащими рассуждениями ребенка. Шолмс рассеянно их выслушал и продолжил осмотр. Но вдруг его заинтересовала последняя фраза, и он побежал вслед за девочкой. Он догнал ее на лестнице следующего этажа и спросил:

– Так ты тоже наклеиваешь полосочки на бумагу?

Анриетта гордо сообщила:

– Ну да, я вырезаю слова и наклеиваю их.

– А кто показал тебе такую игру?

– Мадемуазель, моя гувернантка. Я видела, как она в нее играет. Она берет слова из газет и наклеивает их…

– И что она делает?

– Телеграммы, письма, а потом отправляет их.

Херлок Шолмс вернулся в комнату для занятий, чрезвычайно заинтригованный этим признанием и пытаясь сделать из него соответствующие выводы.

Газеты, целая пачка газет лежала на камине. Он развернул их и действительно увидел недостающие группы слов и даже целые строчки, аккуратно вырезанные. Но достаточно было прочитать предшествующие или последующие слова, чтобы понять: недостающие вырезались ножницами наугад, очевидно Анриеттой. Возможно, в пачке газет были и те, которые вырезала сама мадемуазель. Но как удостовериться в этом?

Херлок машинально перелистал школьные учебники, лежавшие на столе, потом другие – с полок книжного шкафа. И вдруг у него вырвалось радостное восклицание. В глубине шкафа, под сваленными там старыми тетрадями, он обнаружил детский букварь и на одной из страниц увидел пустоту.

Он посмотрел: это был список дней недели. Понедельник, вторник, среда. Недоставало слова «суббота». А похищение еврейской лампы случилось ночью в субботу.

Херлок почувствовал легкое биение сердца, которое всегда самым точным образом предвещало, что он попал в центр интриги. Это щемящее предчувствие истины, ощущение уверенности никогда не обманывало его.

Взбудораженный, уверенный в себе, он принялся листать букварь, и его ожидал следующий сюрприз.

Это была страница, написанная заглавными буквами, а затем шла строчка с цифрами.

Девять букв и три цифры были аккуратно вырезаны.

Шолмс выписал их в свой блокнот в том порядке, в котором они шли, и получил следующий результат:

АВЕЙКОТЧЭ – 237

– Ну и ну, – прошептал он, – на первый взгляд это ничего особенного не обозначает.

Можно ли было, перемешав все эти буквы и использовав их, сложить одно, два или три полных слова?

Шолмс безуспешно пытался это сделать.

Перед ним вырисовывалось единственное решение, которое так и просилось на карандаш. В конце концов оно показалось ему правильным, так как соответствовало логике фактов и согласовывалось с общими обстоятельствами.

Учитывая, что на странице букваря каждая буква алфавита повторялась только раз, вполне возможно, даже очевидно – перед ним были неполные слова, дополненные буквами, позаимствованными с других страниц. В таком случае, если не считать пропуска, загадка решалась следующим образом:

ОТВЕЧАЙТ-ЭК-237

С первым словом все было ясно: «отвечайте». Недоставало буквы «Е», потому что эту букву уже использовали и ее больше не было.

Что касается второго незавершенного слова, то оно, несомненно, образовывало вместе с числом 237 адрес, посылаемый автором получателю письма. Сначала назначался день – суббота, а ответ предполагался по адресу ЭК 237.

Или ЭК 237 было адресом до востребования, или буквы ЭК составляли часть неполного слова. Шолмс перелистал букварь: на следующих страницах не было ни одного вырезанного слова. Следовательно, нужно было до получения следующего послания придерживаться найденного объяснения.

– Забавно, правда?

Это вернулась Анриетта. Он ответил:

– Еще бы! Вот только нет ли у тебя других бумажек? Или, может быть, уже вырезанных слов, которые я мог бы наклеить?

– Бумажек? Нет. К тому же мадемуазель будет недовольна.

– Мадемуазель?

– Да, она уже бранила меня.

– За что?

– Потому что я вам кое-что рассказала. Она говорит, что никогда ничего не надо рассказывать о тех, кого любишь.

– Ты совершенно права.

Анриетта, казалось, была восхищена похвалой, настолько, что достала из полотняного мешочка, приколотого к платью, несколько лоскутков, три пуговицы, два кусочка сахара и наконец бумажный квадратик, который и протянула Шолмсу.

– Держи.

Там был указан номер фиакра – 8279.

– А откуда у тебя это?

– Он выпал из ее кошелька.

– Когда?

– В воскресенье во время мессы, когда она доставала мелочь для подаяния.

– Отлично. А я подскажу, как сделать так, чтобы тебя не бранили: не рассказывай мадемуазель, что ты меня видела.

Шолмс отправился к господину д’Эмблевалю и принялся расспрашивать его о мадемуазель.

Барон от удивления даже отпрянул.

– Алиса Демэн? Да как вы могли подумать? Это невозможно!

– Сколько она уже у вас работает?

– Только год, но я не знаю человека более спокойного, которому бы я так доверял.

– А как могло случиться, что я ее еще не видел?

– Ее не было два дня.

– А сейчас?