Арсен. Моя несчастливая история любви (ЛП)

– Держи руки при себе, парень. А теперь отойди.

Он откидывает голову назад, смеясь, его широкие плечи трясутся. Я бросаю на него сердитый взгляд. Хочется ударить его сумкой по голове. Может, тогда он заткнётся. Может, это сотрёт дурацкую ухмылку с его лица. Я серьёзно раздумываю об этой идее, когда двери открываются, выпуская людей. Я поднимаю взгляд и понимаю, что нам предстоит ещё долгий путь. Я пробираюсь вперед, пока между нами не оказывается несколько человек, потому что больше не хочу стоять рядом с ним. Вот тебе, красавчик. Улыбаясь себе, я рассматриваю возможные способы поставить его на место. Я думаю о закапывании его заживо в бесконечной бумажной работе, о выделении ему самого глупого стажёра, когда снова чувствую, что Арсен рядом.

– Ну, привет. Не ожидал снова встретить тебя здесь, – игриво шепчет он мне на ухо.

Он, должно быть, издевается.

Я разочарованно закрываю глаза и пытаюсь собрать всю свою волю в кулак, чтобы поставить его на место раз и навсегда. Он говорил – никакого флирта! Когда я медленно разворачиваюсь, чтобы столкнуться с ним лицом к лицу, резкие слова застревают в моём горле. Позади меня стоит во всём своём великолепии невинно выглядящий Арсен с самодовольной ухмылкой и вызовом в глазах. Он хочет, чтобы я играла в его глупую игру. А я хочу покончить с этим, стать взрослой и напомнить ему о договоре, который мы заключили. Но что-то внутри меня говорит, что вот это и есть Арсен, который пытается хорошо себя вести. Это Арсен, который пытается быть дружелюбным и больше ничего.

– В чём дело, Кэтрин? Ты проглотила язык? – Он поднимает руку, чтобы провести ею по своим волосам. – Ты же знаешь, что я просто валяю дурака, верно? Я никогда не нарушаю обещаний. И как я сказал в последний раз, я могу трахаться где и когда хочу.

Я ощущаю, что моё лицо пылает. Он не понимает, что мы не одни?

– Как бы то ни было, ты попала со мной надолго, пока отец не успокоится. Ты мне нравишься, поэтому давай ладить. Думаю, мы могли бы стать друзьями. То, что я говорил в машине, никогда не повторится. Верь мне, Ямочки. Я понимаю, когда «нет» означает «нет». – Он отодвигается от стены настолько, что нависает надо мной. Я чувствую себя неуютно в этом положении.

– Прекрати называть меня Ямочки. Если ты действительно понимаешь, то прекрати называть меня красавицей и вторгаться в моё личное пространство. Мне это не нравится.

– У тебя на щеках ямочки, Ямочки. Чертовски безупречные ямочки, если можно так сказать. И мне нравится смотреть на тебя. Ты очень хорошенькая, когда злишься, – говорит он нежно. – Ты краснеешь, и это, вроде как, провоцирует меня ещё больше.

Ладно.

Когда я перевариваю его слова, то внимательно наблюдаю за ним. Он смотрит на меня будто ребёнок, просящий дополнительный кусочек торта, хотя знает, что ему не следует этого делать.

Пока я раздумываю над ответом, ещё два пассажира выходят из лифта, и до меня доносится: «Если блондинка не сдастся, то этому трахающему ослу лучше слоняться поблизости, потому что…»

– Ш-ш, они могут услышать. Это же Арсен Рэдклифф! Я читала, что у него никогда не было девушки: он только трахает всех…

Двери закрываются прежде, чем мы слышим остаток предложения. Я бросаю взгляд на Арсена и замечаю, что он разозлён. Сейчас он точно похож на ребёнка, которому не дали торт.

– Гм, Арсен…

– Ничего не говори, пока мы не выйдем.

– Хорошо.

Куда делся смешливый и дразнящийся Арсен?

Когда лифт открывается, я понимаю, что лишь думала, что опаздываю, так как мы оказываемся первыми в офисе. Я пытаюсь развернуться к Арсену, но чувствую, как его рука ложится на талию, толкая меня вперёд.

– Пошли со мной, – в его голосе звучат властные нотки. На мгновение я поражена, потому что он произносит это как Бен.

Он ведёт меня к столовой и не отпускает до тех пор, пока мы не оказываемся внутри комнаты. Проводя обеими руками по своим волосам, он разочарованно выдыхает.

– Извини. Я не предполагал, что они подумают, что я пристаю к тебе, – он с сожалением улыбается. – Я старался хорошо себя вести, ты ведь знаешь? А они решили, что я хочу переспать с тобой. Если незнакомцы допускают такую чушь, то теперь я понимаю, почему ты мне не веришь. Чёрт, может, у меня не выходит дружить с кем-то, не трахая их сначала? Может, скажи Эми, чтобы нашла тебе незамужнюю замену, потому что траханье – всё, в чём я хорош.

Его уязвимость, которую он пытается спрятать за образом плейбоя, в конце концов, смягчила меня. Да, теперь я могу понять, почему люди предполагают самое худшее. Он красив, даже идеален. Он молод и богат, и он спит со знаменитостями. Я понимаю, почему женщины видят его и думают о сексе.

Многое из этого – его вина. Я имею в виду, что никто не приставлял нож к его горлу и не приказывал ему выйти из ночного клуба в сопровождении трёх моделей, когда они направлялись в его квартиру. Никто не заставлял его спать со всеми светскими львицами. Но его слова позволяют мне мельком увидеть то, что находится за этим всем. Плохой мальчик, каким видит его общество, даёт им лишь то, что они хотят видеть.