Арсенал эволюции

Не прошло и часа, как мы двигались в составе княжеского эскорта в сторону Крипета. Но за последний десяток-другой минут, проведенных в Гладе, сделать успели многое. Во-первых, придворные оружейники нашли время подобрать нам с Шаманом доспехи, обмундирование и прочую экипировку. Сашке хоть и предстояло почетно тягать на своем горбу души великих волшебников прошлого, заточенных в железо, но дополнительный комплект на случай таинственного недомогания ему решили все-таки выдать. Мы с ним еле открестились от тяжелых хауберков, покрывающих чуть ли не все тело. Летучая у нас рота — или с трудом ползущая, в конце концов, а? Вместо этого мне удалось выцыганить для нас добротные кольчужные рубахи и по паре кожаных наручей с поножами. В качестве поддоспешников нам выделили стеганые куртки на торс и странную многослойную ткань, набитую щетиной, которой следовало оборачивать конечности. Среди многообразия головных уборов мы предпочли так называемые ерихонки — шлемы из стальной тульи с остроконечным верхом, с небольшими отвисающими на кожаных латках железками для защиты ушей, коротеньким плоским козырьком и скользящим наносником. Высокие кожаные сапоги довершали амуницию. Некоторая потертость брони, а также резковатый запах от поддоспешников как бы намекали, что все наше новое облачение родом из местного сэконд-хэнда. С другой стороны, Кащер, пожалуй, не стал бы ждать, пока двоим пришельцам скуют и свяжут обновки по размерам.

Из оружия нам достались обыкновенные деревянные копья со стальными наконечниками да явно бэушные мечи впридачу. Меня этот хлам интересовал мало — отказываться от родных когтей я не собирался, хотя пику для дистанционных атак все же прихватил. Шамана вообще окружающее практически не заботило. Друг был задумчив и почему-то хмур, а от вопросов отмахивался, будто я самый назойливый в мире комар. Как бы не прихлопнул, чего доброго.

Самой большой неожиданностью, которую, между прочим, стоило с самого начала предвидеть, для меня стал тот факт, что летучая рота, оказывается, сама по себе — кавалерийская! Едва я об этом узнал, как сразу весьма некстати вспомнилась начисто лишенная комфорта лесная прогулка верхом на волке. И ведь возникала у меня когда-то на далекой родине мысль посетить клуб наездников, или как он там называется. Поздновато спохватился.

Меня познакомили с моим личным скакуном на подземном княжеском паркинге. Я с подозрением смотрел на гнедое животное, оно с не меньшим подозрением косилось на меня. Я моргнул глазом — лошадь, кажется, тоже.

— Арсенал, это — Фишка, — познакомил меня с транспортом Черпак. — Фишка, это — Арсенал.

Вот те раз! Еще и кобыла. Ну ничего — глядишь, сдружимся. С дамами оно у меня как-то лучше получается найти общий язык. Рядовой передал мне узду, лошадь тревожно фыркнула, тихонечко заржала.

— Ее бывший хозяин, из графьев, больно уж азартным был. Все имение проиграл в кости, а Фишку нашему начальнику снабжения продул, — рассказал Черпак и вдобавок осведомился: — Ездить-то умеете, ваше благородие?

— А то, — мрачно насупившись, отозвался я.

Большинство всадников уже оседлали своих скакунов, Шаман в том числе. Мой друг сидел на своем коне вполне уверенно, по крайней мере, со стороны именно так и казалось. Собравшись с духом, я погладил Фишку вдоль холки, шепнул еле слышно: «С богом», — и вскочил в седло. Кожа над лопатками лошади слегка вздрогнула, кобыла сделала пару шагов вперед, в сторону и, наконец, успокоилась.

— Молодец! — похвалил я ее.

Осталось научиться управлять этой штуковиной. Ну-ка! Где у нее руль и педали?

В отличие от шествия короля Ванко по Линкосу, Радзивилл предпочел не устраивать из своей процессии помпу. Закрывшись наглухо в служебной карете, обезопасив свой транспорт жирными слоями защитных чар, князь инкогнито покидал Гладу в окружении нашей летучей роты. Живые доспехи пока хранились в карете правителя. По несколько конных батальонов ехали спереди и сзади от нас. Остатки пехоты в это время, по идее, уже должны были подтягиваться к соратникам в точку сбора под Крипетом.

Я начал потихоньку приноравливаться к управлению своей новой Фишкой. Была даже мысль переименовать ее в Хонду или Сузуки, однако на японскую кличку лошадка вряд ли стала бы сразу отзываться. Языковой барьер в бою может негативно сказаться на исходе. Вот если бы мне коня презентовали, я, даже не задумываясь, назвал бы его Харлеем (от Harley Davidson) — и плевать на всякие барьеры!