Арсенал ножей

Я моргнул от неожиданной перемены тона:

– И куда мы денемся?

Ее образ ласковой младшей сестрички сменился на строгую учительницу.

– В момент удара мы двигались не по прямой, – сообщила она. – Врезались под тупым углом, по касательной. – (На экране рядом с ней возникла анимированная схема.) – Удар нас отбросил, но сейчас мы летим более или менее в ту же сторону, что и «Зуд». Курсы, правда, постепенно расходятся, но еще четыре или пять часов расстояние между нами можно будет преодолеть с использованием маневровых ранцев.

– Ты предлагаешь держаться первоначального плана? Перескочить на «Зуд» и вломиться внутрь?

– В сущности, да. Хотя нимтокцы этого не одобрят.

– Они ничего не одобряют, но у нас, очевидно, нет другого выхода?

«Душа Люси» загадочно улыбнулась:

– Может быть, и есть.

– Ты о чем?

Схема за ее плечом раздвинулась, захватив несколько звезд по краям.

– В этой части пути от «Неуемного зуда» до Общности всего один световой год.

Красный пунктир обозначил пределы человеческого пространства.

– Да, – кивнул я, – потому он и выглядел такой легкой добычей. Но в скафандре световой год не преодолеешь.

– А вам и не надо. Границы здесь расплывчаты, юрисдикции перекрываются.

Юрисдикции… Я, кажется, понял, на что она намекала.

– Мы можем вызвать Дом Возврата!

– Попробовать стоит.

– Во всяком случае, от них скорее дождешься сочувствия, чем от нимтокцев, – заключил я, и у меня словно гора с плеч свалилась. – Спасибо, корабль. Прошу отправить сигнал бедствия.

Проносящийся через высшие измерения сигнал за несколько часов достигнет ближайших миров человечества. А там останется только ждать, пока к нам доберется спасательное судно, – ждать пару дней, если повезет, а если нет, то пару недель.

– Уже послала, дорогуша, – сообщила аватара и нахмурилась. – Но все быстро разваливается. Неизбежны системные отказы. Вы уж поспешите.

Интерком не работал. Я попрощался с Вито и, торопливо подхватив свою кожанку, на дрожащих ногах побрел в жилой отсек.

Эддисон встретила меня в дверях.

– Ну и видок у тебя, – с порога заявила она. – То ли к черту в зубы, то ли сейчас оттуда.

Я собирался сказать о Вито, Монке и Янсене, но не нашел слов. Просто проскользнул мимо нее в столовую, где Дальтон оказывал помощь Сантосу.

– Как нога, кок?

Сантос зыркнул на меня из-под насупленных бровей:

– Обеду конец, компанеро.

Я прошел к столу. Он был привинчен к полу, а вот ножи и вилки разбросало по всему полу.

– Идти сможешь? – Голос у меня охрип. – Нам надо убираться.

Дальтон поднял взгляд. Он в свои шестьдесят два был среди нас старшим и ходил на торговых судах, когда я еще на свет не родился.

– Эвакуация? – озабоченно спросил медик, сознавая, как опасно покидать корабль в такой дали от дома.

Он знал, как я привязался к «Душе Люси», но тоже понимал, что атака может в любой момент повториться.

– Похоже, выбора у нас нет, – сказал я и услышал зловещий треск стены. – Мы теряем воздух, а корпус еле держится. Собирайтесь. Помоги Сантосу, если сам не справится. Выходите в шлюз. Через пять минут всем быть в скафандрах.

Я обернулся к Эддисон:

– Где остальные?

– Келли в трюме с Генри, Чет еще в машинном, – доложила она и, оглядевшись, спросила: – Ты не сумел связаться с Янсеном или Монком?

Я покачал головой:

– Они остаются.

– А Вито?

– Он тоже.

– Черт, черт, черт!

– Это да. – Я посмотрел на Дальтона с Сантосом. – Так, вы двое, берите коммуникатор – и к шлюзу. По дороге постарайтесь подобрать Келли и Генри. Рили, ты со мной.

– Куда мы? – спросила Эддисон.

Я защелкнул на руке браслет коммуникатора и натянул на себя куртку.

– За Четом.

Глава 6 Она Судак

Флайер уносил нас на север, над солончаками и невысокими холмами к побережью, где холодные травянистые пустоши сбегали к плотной и серой, как цемент, воде.

Боковой люк остался открытым, и с шумом врывающийся в него ветер не позволял разговаривать. Не имея возможности обратиться к сидевшим рядом вооруженным людям, я постаралась расслабиться и выровнять дыхание. Пока что смерть прошла мимо. Если бы похитители хотели меня убить, застрелили бы в камере, как несчастного Бервика, или, набрав высоту, выбросили бы из открытого люка. Однако меня зачем-то оставили в живых, и можно было только молиться, чтобы предназначенное мне будущее не оказалось хуже встречи с расстрельной командой. Хладнокровие, с каким эти люди казнили персонал тюрьмы и заключенных, не оставляло сомнений, что столь же беспощадно они покончат со мной, окажись я бесполезной.

Я вспомнила Адама – молодого любовника, погибшего в Галерее. Мальчик пожертвовал собой, спасая меня. Что бы он подумал о происходящем сейчас? Что подумал бы обо мне?

От свежего морского воздуха у меня затрепетали ноздри. Море пахло свободой, и этого хватило, чтобы в груди затеплился уголек надежды.

Что бы ни было впереди, от вынесенного судом приговора я ушла, а солдаты, вызванные для моей казни, уже убиты. Отныне каждый мой вдох сам по себе был победой, и каждая секунда в этом флайере уносила меня все дальше от камеры, в которой я прозябала двадцать четыре часа в сутки жалкими одинокими неделями.