Арсеньев Сергей Владимирович.Пионер Советского Союз

ничего. Как так получилось, что четыре дня пропали для нас, мы не в курсе. А

плакала она тогда возле булочной потому, что не помнила, кто она такая. Как

версия?

На мой взгляд, версия глупая. Только вот ничего лучше я сам придумать не

смог. Глупая версия, но все остальные ещё глупее. Ну и решили такой линии

держаться.

Мамка меня ещё немного попытала, но кроме того в каком именно подъезде мы

четыре дня боролись с кошкой, выпытать из меня не смогла ничего.

Батя в отделение милиции побежал, сообщить, что я нашёлся, а то меня милиция

по всему городу ищет, хотели уже и всесоюзный розыск объявлять. А к нам в

комнату все соседи набились, как узнали, что я сам вернулся. И не только из

нашей квартиры, и с других квартир, и даже из других подъездов подходили. Меня, оказывается, всем двором двое суток искали, но так и не нашли. При таком

известии совесть моя взбодрилась и начала кусаться с удвоенной силой.

Я себе весь язык обтрепал, вновь и вновь рассказывая, что случилось со мной.

Мальчишки наши приходили со двора, хотели увести меня, но разве вырвешься! Мамка

сказала, что я наказан. Кошка там волшебная или не кошка, но ремня я уже

получил, а теперь вот ещё недельку дома посижу, подумаю над тем, с какими

кошками можно играть, а с какими лучше не надо.

Потом батя вернулся, с ним пара милиционеров - сержант и лейтенант. Они

разогнали всех, набившихся в нашу комнату (кроме тех, кто жил тут), и начали нас

с Ленкой допрашивать. Как, да когда, да где, да кто ты такая, девочка? Наивная

Ленка, сбежать она хотела через десять минут. Ага, от нашей советской милиции

так просто не убежишь!

Потом я с Ленкой, оба милиционера, и мамка моя с нами, пошли подвал смотреть.

Но Ленку в подвал не пустили, с ней мамка наверху осталась, в подвал я с

милицией лазил, показал, где мы столкнулись. Сержант остался там, по земляному

полу в поисках улик ползать, а мы с лейтенантом поднялись наверх и он повёл нас

всех в больницу. Конечно, выходной сегодня, но какой-то дежурный врач там должен

быть, пусть он осмотрит Ленку на предмет её амнезии, да и меня заодно. Мало ли, чем мы там, в подвале, заразиться могли…

…Фух, ну, наконец-то окончился этот безумно длинный день. Как же я устал.

Вовка, не лягайся! Уже ночь, за окном стемнело, родители спят, да и Вовка, вроде, тоже. Ленка… Ленка, кажется, тоже спит. А я всё никак не усну, ворочаюсь с боку на бок, мне Вовка мешается. Весь день меня попеременно то

ругали, то целовали и жалели. А Ленку только жалели, никто её не ругал. Она так

и не смола сбежать в подвал за весь день. Постоянно рядом был кто-то из

взрослых. Кажется, с этой амнезией Ленка саму себя перехитрила. Взрослые женщины

считают, что она несколько не в себе, потому в одиночестве ни на секунду не

оставляют. Даже когда она в туалет ходила, кто-то обязательно у двери дежурил.

В больнице, куда нас лейтенант приводил, хмурая усталая врачиха осмотрела нас

с Ленкой и сказала, что мы вполне здоровы. Насчёт амнезии она сказать не могла

ничего, она хирург и в этом не понимает, нужен специалист, но в воскресенье

найти его проблематично. И куда Ленку девать? Действительно, воскресенье же! Её

даже в детдом проблематично пристроить сегодня. Лейтенант предположил, что она

может переночевать в отделении милиции, а завтра придумают они что-нибудь.

Ну, тут уж мамка моя взвилась. Как в отделение! Это что, бандит?! Девочку в

тюрьму сажать! На робкие возражения лейтенанта, что в тюрьму никто не сажает её, а переночует Ленка в комнате отдыха, мамка его чуть не прибила. Не отдам, говорит! Пусть у нас ночует, потеснимся, не баре. Так вот и оказалось, что Ленку

у нас ночевать оставили. Ха, девчонка к отдельной комнате привыкла, а нас тут

теперь в одной комнате пятеро! Ничего, потерпит одну ночь. Ей на Вовкиной

кровати постелили, а самого Вовку, соответственно, ко мне в кровать на эту ночь

сунули. Мы с ним вдвоём под одним одеялом спать станем сегодня, как тогда с

Лотаром.

Нда. Лотар. Как-то он там, в своём Берлине? Удалась ли нам наша провокация?

Это Ленка придумала, конечно. Мы с Лотаром как про оружие массового поражения

услышали, так сразу и поинтересовались, что это такое. Ленка улыбнулась, да

статью в “Вике” нам открыла про это оружие. Почитали. Прониклись. Сначала я

подумал, что она умом тронулась. Хочет ядерным оружием атаковать Берлин. Или

Москву? Или Лондон? Потом подумал и понял, что я идиот. Где она возьмёт-то его, это оружие? У неё что, в шкафу парочка ядерных бомб спрятана? А у нас такое

делать ещё не умеют. Лотар, видимо, тоже примерно так подумал и попросил Лену

пояснить свою мысль, вместо того, чтобы сразу придушить попытаться.

А та смеётся. Дурни, говорит, оружием массового поражения помимо

перечисленных в статье “Вики” видов также негласно считаются и средства массовой

информации. Это телевидение, радио и печать. Ну, телевидение у вас никакое, к

радио нас не подпустят, а вот печать… это да. Давайте, говорит, пошлём в

редакции крупнейших немецких газет убойную, взрывную информацию. То, что в 1940

году является страшным секретом, мы в 2013 легко из Инета накачаем.