Арт

  Так печально закончилась эта вылазка. Война - это не бравые марши и фанфары побед. Порой приходится терять того, кто рядом. Можно пасть и самому. Начиная военные действия, надо быть готовым к этому. Лучший выход - не начинать их совсем. Но иногда выбора нет. Случается всякое, но это происшествие было из ряда вон.

  - Шагай, гад! - Бонкр подтолкнул пленника. - Эр капитан, мы схватили одного врага живым.

  - Бонкр, почему вы не отошли сразу?!

  - Не успели. Замешкались лишь на минуту, а затем керберийцы на нас плотно насели. Еле оторвались.

  - Каковы потери?

  - Мы недосчитались пятерых, семь человек ранены.

  - Сэт побери! - Арт был расстроен не на шутку. Но по-настоящему он расстроился на следующее утро, когда выяснилось, что в суматохе отступления отряд оставил в руках врага живых бойцов. Пехотинцев привязали к стене за всеобщее обозрение. Они провисели там, около часа, а потом керберийцы демонстративно срубили им головы. Легионеры скрежетали зубами, смотря на это, но поделать ничего не могли. Арт пал духом - именно он послал погибших пехотинцев к стенам. Он винил себя за непродуманность операции, за то, что послал в бой недостаточно обученных людей.

  - Как же так?! Бонкр, куда вы смотрели?!

  Десятник поник, он тоже сознавал свою вину.

  - Командир, давай ответим! - вскричал Бонкр. - У нас тоже есть пленник! Выведем его в поле и демонстративно расстреляем!

  - Этим мы не вернем наших ребят.

  - У, керберийские собаки! Предлагали же им обмен! - Бонкр погрозил кулаком невидимым сейчас врагам.

  - Предлагали, - согласился Арт. - Ты сам видел, они продемонстрировали свой ответ.

  - Так что мы будем делать с пленником?

  - Отпустим, - Арт покачал головой. - Я обещал сохранить ему жизнь, если он расскажет какие силы у них в крепости. Он рассказал.

  - Кому ты обещал?! Подлым убийцам, которые казнят пленных?! Никто не скажет ни слова против, если ты не сдержишь это обещание!

  Арт вздохнул тяжело и печально, скрипнув зубами.

  - Видишь ли, друг, мое слово - это мое слово. Если им бросаться направо и налево, что от него останется?

  - Так что, отпустить вражину?!

  - Отпустить.

  Бонкр с досадой стукнул кулаком по ладони.

  - Не знаю! Не знаю, эр командир, может, ты и прав, но я этого не понимаю! И что, ты всегда держишь слово?

  - Не всегда. Если слово выманено обманом, если сдержать его позорнее, чем не сдержать, я могу от него отказаться. Но сейчас не тот случай.

  Случай, действительно, был не тот. Саша вспомнил тот самый случай. Тот, что подвигнул его к таким выводам. Дело было давнее, он учился в старшем классе школы:

  - Санек, подтверди, что я никуда не выходил, - попросил его тогда Филимон Федосеев. Они вдвоем подметали спортзал, когда весь класс бегал на улице. - Подтвердишь?

  - Хорошо.

  - Слово?

  - Слово.

  Они с Филимоном ударили по рукам и тот, ухмыльнувшись, вышел за дверь.

  Саша подтвердил, что тот никуда не выходил, а вскоре после этого обнаружилось, что у многих ребят из раздевалки пропали деньги. Спрашивал ли Саша об этом Филимона? Конечно, спрашивал. Тот сделал круглые глаза и сказал, что ничего не знает. Но зачем-то он просил подтвердить, что не выходил из зала. Просил об этом заранее. Неделю Саша ходил как в воду опущенный. Он чувствовал себя соучастником мелкого воришки - это было противно, как будто его, Сашу, ни за что ни про что облили помоями. Да, никому этого не видно, но он-то сам об этом знает. Соврал. Спрашивается, зачем? Помог однокласснику? В чем помог: обчистить своих друзей и остаться безнаказанным? Вот она - цена невинного обмана! И слово он дал! Нарушить? Рассказать? А как же обещание?

  Через неделю Саша вышел на середину класса и все рассказал, запинаясь и краснея от стыда. И, о чудо, камень, так тяготивший его все это время, упал с души. Ребята шумели: кто-то назвал его лжецом, кто-то обвинил в том, что он не держит слово. Но Саше было все равно, он чувствовал, что поступил правильно. И это ощущение внутренней уверенности дорогого стоило. Правильнее было бы вообще не давать слова. Не спешить с обещанием. Кстати, Филимон пытался ему отомстить. Зная его подлую натуру, трудно было ожидать другого. Но это уже совсем другая история.

  - Не тот случай, Бонкр, - добавил Арт. - Когда я обещал пленнику жизнь, я знал, о чем говорю. Да, его сослуживцы оказались более жестоки, чем я мог предполагать. С них спросится. А слово? Слово я сдержу. Пока еще я командир легиона. Пока. Может быть и зря. Оставался бы пехотинцем, глядишь, не было бы так больно из-за потерь.

  - Кто же мог предполагать?

  - Я! Я должен был предполагать! Иначе какой я к сэту командир!