Арт-Кафе

Я в каком-то смущении отвела трубку подальше от уха, поглядела на нее, как на предложенное в гостях чужестранное экзотическое блюдо, что надобно непременно съесть, дабы не обидеть гостеприимных хозяев. Иногда я спрашивала себя: все те слова, что иногда произношу, это именно то, что слышит мой собеседник, или сама не понимаю, как и о чем говорю? С непредвзятостью самозваного врача-диагноста отметила, что мои пальцы, сжавшие телефон, побелели от усилия. Видимо – следствие стресса. Сделав глубокий вздох, попыталась расслабиться и снова прижала трубку к уху.

– …весь трясусь, как только мне стоит услышать твой голос, – продолжал давить на мозг скучным, занудным тоном мой бывший. – Слушай, а тебе сейчас не хочется увидеть, в чем я одет, и что делаю? Если не готова приехать, то может – ты зайдешь, наконец, в Скайп и запустишь свою веб-камеру? И тогда устроим небольшой сеанс?

Что ж за день-то такой сегодня такой, а? Да, я тупая ограниченная баба. Это правда, чего уж там, но мужики, которые давно в теме, ну какого ж хеника вы лезете? Неужели давно не понятно, что я не фея? Потом латаю нервы после образного раскатывания вас по асфальту, а вы обижаетесь. Уж очень напористо он меня соблазнял, и просто слышалось, как его дыхание становилось все более и более учащенным. Еще немного и не выдержу. Совсем озверею. Мужик – единственное животное, которое может заниматься сексом по интернету. Я прикрыла рукой трубку, сделала еще несколько глубоких вздохов, убрала руку и сказала:

– Слушай, радость моя, – как можно спокойнее и холоднее проговорила я, – у меня сегодня был сложный утомительный день, и я устала просто зверски. Сейчас еще уйма срочной работы на вечер, и как бы мне ни нравились наши маленькие игры, в настоящий момент ну никак не смогу составить тебе компанию. Мне очень жаль, но ничего не получится.

– В смысле – не получится? Ты о чем?

– Устала, вот о чем. Отвали! – грубо и недипломатично пояснила я. Недаром политики говорят, что дипломатия – это искусство насрать кому-нибудь в душу так, чтобы у объекта во рту остался легкий привкус лесных ягод. Никогда вот не умела быть дипломатом.

– Обожаю, когда ты грубишь! Знаешь, – снова заворковала трубка, – у тебя сейчас такой драматический голос, особенно когда ты сказал свое «устала»! И дико сексуальный! Аж прет всего! Ну почему мы расстались? После твоего ухода у меня вся жизнь пошла наперекосяк. Разреши снять с тебя нервное напряжение, а? Давай? Мне плохо без тебя. Поиграем в нашу любимую игру, расслабимся! Ты же понимаешь, что потом тебе станет только приятней. И работать будет легче. Ведь отлично знаешь, что тебе со мной лучше всего. Сейчас я твой, и для нас здесь нет ничего невозможного и ничего запретного. Сначала приеду к тебе, и мы начнем с того, что заведем самый развратный, самый похабный, самый горячий разговор, а потом…

Вот тут уже был явный перебор, это он зря так сказал. Здесь вся моя злость прорвала сдерживающие барьеры и вырвалась наружу неконтролируемым мутным потоком, как при наводнении в южной Европе. Мой бывший, упившийся до зелёных ящериц, не имел никакого основания звонить ночью своей бывшей мне, и допрашивать, почему я разрушила всю его жизнь. А он звонил. Правда – не более чем три раза за загул. Также он мог впадать в мою дверь и блаженно засыпать на коврике, но не чаще двух раз в год. Взамен он был должен по первому моему велению и по моему хотению во всякий момент приезжать с дрелью и отверткой, дабы выполнить нехитрую мужскую работу. Кстати, в понятие «нехитрой мужской работы» секс вовсе даже не входил.

– Слушай, отвянь, радость моя, – зло выговорила я. – Как-нибудь после, в другой раз, ладно? В другой раз.

– Погоди. Может ты…

– Достал, блин! – жестко перебила я и бросила трубку с такой силой, что аппарат рисковал разбиться или как-то по-другому испортиться.

Почти сразу телефон зазвонил снова, но я даже не шелохнулась, только зажмурила глаза с такой силой, что в темноте сомкнутых век появились светящиеся узоры. Почему-то вдруг вспомнилось, что этот эффект называется – фосфен. Когда, после установленного времени включился автоответчик, звонящий ничего не сказал – молча повесил трубку. Я с отвращением посмотрела на телефон, и скорчила ему рожу. Потом взяла мобильник, проверила заряд батарейки, и выключила совсем. Сегодня уже совсем не хотелось вспоминать собственного далеко еще не старого любовника.

– Вот ведь сучка, – со злостью прошипела я в пространство. – Похотливая вредная тварь. Я же работать сегодня больше уже не смогу, а вроде как собиралась.