Арт-терапия. Учебное пособие

Что же становится объектом рефлексии, исследование которого позволяет приблизиться к пониманию сущности здоровья человека? Безусловно, стратегия по исследованию здоровья тела путем анализа его физико-химических и биологических свойств не может не привлекать пристального внимания. На данном пути находится естествознание. Однако для осмысления проблемы человеческого здоровья особое онтогносеологическое значение приобретает исследование содержания и смыслов эксцентрических и коммуникативных форм телесных репрезентаций. Если внутренняя природа жизни организма сокрыта для прямого наблюдения (ее изучением занимается биология), то внешние формы ее проявления доступны для целостного анализа. Иначе говоря, рефлексия содержания внешне проявленного для наблюдения тела позволяет определить критерии жизненности человеческого организма, т. е. те внешние формы телесных репрезентаций, которые свидетельствуют о состоянии здоровья человека.

Мысль о том, что тело обладает качеством жизненности, может быть рассмотрена как метафора, так как его жизненность проявляется в смене состояний, в актах его репрезентации. Развернутое определение понятия «жизни» можно найти в работах А. Бергсона и Г. Риккерта, посвященных философии жизни. Рассуждая об эволюции, А. Бергсон приходит к выделению основных признаков «жизни» живого организма. К ним он относит: идею «первоначального порыва жизни», осуществляемого в форме «диссоциации и раздвоения» (Бергсон, 2006, с. 111–112); идею «беспрерывно возобновляющегося творчества», выходящего за пределы настоящего, бесконечно продолжающегося в силу начального движения (там же, с. 123); идею «движения», создающего единство организованного мира. «Жизнь есть движение, – писал А. Бергсон, – материальность есть обратное движение, и каждое из этих движений является простым; материя, формирующая мир, есть неделимый поток, неделима также жизнь, которая пронизывает материю, вырезая в ней живые существа» (там же, с. 245). А. Бергсон разделяет тело на «живое тело» и «неживое тело»; по его мнению, не тело продуцирует жизнь, а жизнь делает тело жизненным – «жизнь» (жизненный порыв) есть духовная сила.

С точки зрения А. Бергсона, жизненный порыв является причиной творчества, проявляющегося в двух направлениях: «индивидуализации» и «ассоциации». Метафизическая сущность мира сводится «не к сохранению существования, а к повышению жизни» (там же, с. 360); т. е. сущность жизни заключается в творческом созидании нового, в постоянном движении к поиску более совершенных форм физического и духовного существования. В контексте темы исследования понятия «жизнь», «жизненность» могут быть рассмотрены как категории, выражающие онтологическое основание по исследованию проблемы здоровья человек, связанной с пониманием роли факторов, обеспечивающих его движение (развитие) и творчество (созидание).

В свою очередь, Г. Риккерт осуществляет анализ форм, свойственных жизни, исследует их содержание и значение. Исследуя биологический принцип познания сущности жизни, Г. Риккерт усматривает две противоположные друг другу формы, «которые обнаруживаются во всякой живой жизни… – расцвет и увядание… понятие, поднимающегося и опускающегося чувства жизни» (Риккерт, 1998, с. 340) (курсив наш. – В. Н.). Г. Риккерт, как и А. Бергсон, допускает возможность определения жизни как менее или более жизненной. Имплицируя понятие «жизненность» в бытие индивидуума, он заключает, что «его жизненность или здоровье являются естественной и одновременно обоснованной целью жизни» (там же, с. 341) (курсив наш. – В. Н.). Помочь индивидууму определить, «что хорошо и что дурно», по мнению Г. Риккерта, может только философ. Таким образом, Г. Риккерт, отождествляя понятия «жизненность» и «здоровье», усматривает в них биологически обоснованную цель жизни человека. Он пишет: «Общество, народ, соответственно этому, все человечество – все они должны жить возможно жизненно» (там же, с. 341). В связи со сказанным можно допустить мысль, что поиск способов развития человечества в направлении наибольшей жизненности, т. е. его здоровья, должно являться ведущей задачей общества.

Критикуя Ч. Дарвина, Г. Риккерт доказывает тезис о том, что истинная жизнь не ограничивается простым существованием, воспроизведением. Приспособление к жизненным условиям не может служить принципом жизни; жизнь, по мнению Г. Риккерта, «щедро расточается во все стороны. Она стремится не к выживанию, а ко все большему росту, более пышному, мощному и жизненному развитию» (там же, с. 355). Таким образом, Г. Риккерт, вслед за А. Бергсоном, определяет сущность жизни в повышении ее витальности, здоровья, в котором находится потенциал проявления нового.