Артамошка Лузин. Албазинская крепость

— То-то будет зимушка — жирна и сытна! — хлопнул оземь шапкой молоденький казачишка.

Его заглушили голоса:

— Не бывать Амуру в руках даурцев!

— Им ли владеть великой землицей!

— Отберут у них земли маньчжуры, а их побьют, повыведут на чисто!

На круг вышел Ванька Бояркин:

— Неладное атаман надумал: и неумное и неразумное!.. Даурцы укрепились неприступно, конной силой владеют во множестве, к тому же свирепы на бою.

Сабуров скрипнул зубами, набухли на скулах красные желваки:

— Речи твои, Ванька, хуже гнилой деревины поперек дороги легли!..

Ванька выпятил грудь, шагнул к Ярофею. Казаки зашумели:

— Видано ль, чтоб куренок на орла кинулся?

— Попытаю тебя, Ванька, каков ты есть на бою, — и Сабуров выхватил клинок, кинулся на Ваньку. Тот успел взмахнуть саблей. Казаки заполошно орали:

— Чему быть — тому быть!..

— Не робей, атаман! Бей своих, чужие бояться станут!..

— Не сдавай, Ванька!..

Бояркин против Сабурова на бою оказался слаб. С казачьего круга ушел посрамленный. Злобой кипел, грозился… Казаки вслед галдели:

— Ой ли, Ванька, смотри!..

— Не битый — серебряный, а битый — золотой!..

— Грозилась птаха море сжечь, да сама в нем и утопла…

Надумал Сабуров идти на городок даурцев всей ратью сполна, В крепости оставил баб, а в подмогу им для огневых дел — двух пушкарей и доглядчика на шатровую башню.

Едва занялась заря, пока еще не сошла с реки синяя дымка, казаки в кольчатых бронях, при саблях, пиках, бердышах, с самопалами встали в ратные ряды.

Для штурма даурского города поволокли казаки с собой две пушки-маломерки и одну долгомерную. Зная о дозорах князя Албазы, рекой не поплыли. Решил Сабуров идти трудным путем, ударить с гор, захватить врага врасплох.

Сабуров обошел крепость с левой стороны. Взошел на гору — обомлел: вместо даурской крепости и городка чернело огромное пепелище, ни одной души нигде не было видно.

Сабуров и его казаки, давнишние бывальцы, ратных дел храбрые люди, омрачились. Лукавство даурцев показалось обидным, досадным; уязвило оно ратников Сабурова пуще стрел и пик. Сабуров не пошел на пепелище, стоял на холме, грыз кончик уса, клял свои неудачи.

На пепелище, возле тлеющего пня, нашли казаки обгоревшую молодую, лицом пригожую даурку с младенцем на руках. Полонянку привели к Сабурову.

Через толмачей выведали: даурка — одна из жен князя Албазы. От полонянки узнали и тайну гибели даурской крепости.

За пять дней до ратного похода Сабурова жители даурской крепости взбунтовались. Подошли даурские воины к шатру князя Албазы, подняли над головами ножи, пики и луки.

— Не наш ты, князь!

— От княжения твоего лихо нам, и женам нашим, и детям, и скоту.

— Ты накликал краснобородых лочей!.. От мира с ними отказался! Ты!..

Албаза вышел из шатра, из-под высокой шапки выбивались седые космы и спадали на желтое лицо. Ветер трепал полы расхлестнутого цветного халата. Князь вздергивал плечом, сутулился, клочки бровей сходились у переносья, говорил гордо:

— На тигра можно влезть, но с тигра нельзя слезть…

Князя перебили голоса воинов:

— Тигр не родится от вшивой овцы!.. Убирайся ты, маньчжурский ублюдок! Убирайся!..

Князь вздрогнул, попятился, чтя обычаи предков, с поста не сошел, снял с себя пестрый, шитый шелком халат, бросил его в толпу. Вмиг воины халат разодрали в клочья, а лоскутья, подхватив на острие пик, побросали на голову князя. Князь закрыл лицо ладонями и скрылся в шатре. Поруганный и униженный, сорвал он тетиву лука, зацепил ее за шест шатра и удавился. За ним последовали семь верных его жен, преданные слуги и рабы. Скрылась лишь молодая жена князя, красавица Эрдэни, с малолетним сыном. Охваченные страхом, даурцы, захватив малые пожитки, жен, детей и скот, разбежались по лесам и степям. Князем даурцев стал храбрый князь Туренга, он велел опустошенную крепость не оставлять ненавистным лочам, а сжечь и пепел развеять по ветру.

Казаки оглядели пепелище. Поодаль нащупали в земле потаенные ямы, а в них — запасы даурцев. Набрали двадцать коробов зерна, много вяленой рыбы да неведомого корня сладкого, сушенного с дикой вишней, больше восьми коробов. Добыча скудная. Однако поп Гаврила отслужил победный молебен.

Но этим не закончился ратный поход Сабурова на великом Амуре.

Князь даурцев Туренга направил гонцов к эвенкийскому князю Чапчагиру, просил его старые обиды забыть, собирать храбрых эвенкийских воинов и идти сообща на крепость лочей. Туренга обещал Чапчагиру большие почести, а его сородичам безмерные милости. Туренга хвалился, что великий богдыхан, император Китайского царства, принял его просьбу и тоже посылает на лочей храброе войско.

И зиму и лето жили албазинцы в ратных заботах и тревогах. Даурцы терпеливо готовились к великому походу против лочей, наносили урон ночными набегами, жгли хлеба албазинцев, угоняли скот, выслеживали казаков, убивали, их, хватали в плен, но в многолюдные бои не вступали. Словно буря в светлый день, налетали даурцы то с одной, то с другой стороны и так же мгновенно исчезали, как и появлялись.

…Шли годы. Собирала и множила силы Албазинская крепость.

Надвигалась большая война.

Берестяная люлька