Артефаки. Часть 3 (СИ)

— Вернее, с твоей изворотливостью, — уточнил парень и показательно затянулся кофе через трубочку (фу, какая гадость).

Девчонки посмотрели на него так, словно готовы были порвать за меня.

— Да, была бы я с вами, Юргес ни за что не получил бы место в «Берлингере», — с нейтральным выражением лица припечатала я.

— Ну, ты была занята другими делами, — пожал плечами Шэйн.

Да, всего лишь спасала жизнь другу.

— Вообще, конечно, я надеялся, что мы с тобой будем чаще общаться, — будто бы даже с сожалением поделился парень.

Девчонки перевели удивлённые взгляды с него на меня.

— Лето кончилось. Началась реальная жизнь, — будто бы даже с мудростью ответила я.

— Виделась с кем-нибудь из наших?

— Видела Айрис пару месяцев назад. Также в очереди за кофе пересеклись. Она сделала вид, что не заметила меня.

Шэйн понимающе хмыкнул.

— Она и со мной такая же, — попытался утешить он, и я чуть не прыснула со смеху. Мне было плевать, что Айрис думает и как себя ведёт.

— Ты всё-таки не работаешь в «Берлингере»? — задумчиво уточнила я.

— Пока нет.

— Оу. — Я посмотрела на свои озябшие пальцы.

— Ну а что? Только тебе можно туда хотеть?

Девчонки синхронно подняли брови.

— Мне как раз нельзя туда хотеть, — улыбнулась, надеясь, что никто за этой улыбкой не заметит боли, истязавшей меня насквозь.

— Слышал, что Ник всех очаровал в «Берлингере», — как бы перевёл тему Шэйн, но, честно сказать, лучше бы он удавился, чем таким образом темы переводил.

— Ещё бы. Он кого угодно очарует.

— И тебя? — вообще не в тему ляпнул парень.

Девчонки задрали брови ещё выше, хотя, казалось, выше уже некуда.

— А я тут причём?

— Да так, просто о вас много говорили, что вы там… ну, дружили. По-особенному.

— Как вы с Джул?

У Шэйна дёрнулся уголок рта.

Что, умник?

1:1?

— Как называется, когда знаешь, что не можешь быть с человеком, но всё равно изводишь себя мыслями о нём? — не растерялся парень и вдруг сказал то, чего уж точно не должен был.

Сильно.

Я так не могла.

Мои чувства были зарыты очень глубоко.

— Да-а… — протянула Рита, удивлённо глядя на свой стакан, — тут нужно что-то покрепче кофе.

— Так ты не видела Ника? — всё-таки прогнул свою линию Шэйн.

— Мы не общаемся.

— А Эван..?

— Мы не общаемся.

— Понятно. А что насчёт твоего друга? Ну, этого, из-за которого всё…

— Я не знаю, где он. Его забрали.

Шэйн немного виновато посмотрел мне в глаза.

— Ты не общаешься вообще ни с кем?

— Ты только что познакомился с двумя моими подругами.

— Я имею ввиду, ни с кем из «наших».

— Нет.

— Ну, тогда огорошу тебя новостями. Эван после того случая всё-таки возвращается в Акамар.

Сердце грохнулось в пятки.

— В смысле? — застыла потрясённо.

— Он будет директором Юргесовского филиала у нас, в Акамаре.

Я почувствовала, как слабеет всё тело, мозг потихоньку отключается, слух воспринимает все звуки так, словно мне заехали по голове чем-то тяжёлым. Кое-как смогла расслышать восклицание Шэйна:

— Слушайте, мне для блога нужна живая фотка. Вы не против?

Он положил видеофон на середину стола, нажал на голограмму, выползло светящееся окно и сфотографировало: моё растерянное лицо, улыбающегося Шэйна, двух удивлённых подруг и пустое место там, где должен был стоять ещё один парень. Но, видимо, он почувствовал себя лишним и ушёл задолго до того, как мы это заметили.

— Дерьмо какое-то, а не кофе, — заключила Рита.

Глава 3

Мы закрыли последнюю зимнюю сессию, и вышли на финишную прямую. Финальные месяцы обучения отводились на преддипломную практику и дописание научной работы. К нам всё ближе подбиралась весна. На улице витал плотный песчаный воздух, днём стояла сухая удушливая жара, ночью пустыня остывала и приносила с собой знойный мороз. Весна — моё самое нелюбимое время года. Зимой дешёвым защитным спреем хотя бы раз в день опрыскиваешься, весной приходится уже два раза в день, а летом так вообще. Кожу всё равно не спасает.

В целом, ничего не спасает.

Я забрала документы о преддипломной практике, завод выдал какой-то крошечный аванс — и это было больше, чем предлагал «Берлингер» в начале стажировки, но меньше, чем «Берлингер» давал в конце.

Мне, конечно, не хотелось сравнивать, но что я могла с собой поделать?

Я вспоминала. Много думала. Много рыдала. Много злилась. Много работала в этот учебный год, чтобы боль притупилась.

Мелкие деньги с заводской стажировки хотела потратить на еду — побаловать себя чем-нибудь вкусненьким, но мерное покачивание в вагоне поезда натолкнуло на мысль, что лучше купить что-то более долговечное. Я вышла на розовой ветке и неспешно побрела в сторону самого большого торгового центра, что только мог вместить в себя Акамар.

Здание было змеевидным — вытянутым и неровным по высоте. В нём кучковались разные магазины и кафешки, все они были соединены общим коридором, но при этом у каждого из заведений был свой вход с улицы. Я никак не могла выбрать, что именно хочу — одежду или бижутерию, поэтому глупо рассматривала витрины… вернее, голограммы с товарами, ведь все витрины были тонированы, защищаясь от солнца, и шла, шла, шла… И дошла до конца ветки, как раз туда, где крайние кафешки смыкались с домами оранжевой ветки.