Артефаки (СИ)

Он уже тогда познал необычайную жестокость со стороны мира и его обитателей. Но "броню" так и не нарастил. Он всегда оставался слабаком, который понимает, как надо себя вести и не может на это решиться.

Он знает, что нужно обманывать, чтобы выжить. Но каждый раз он терзается угрызениями совести. Он знает, что в любом коллективе нужно примкнуть к сильнейшим и лизать им все имеющиеся мягкие места, чтобы тебя не тронули. Но каждый раз он выбирает учёбу, знания, отшельничество, одиночество, потому что просто не может стать свирепее. Ему никогда не хватало злости, смелости.

Он слабак.

Он может решиться на отчаянный шаг -- например, сбежать из родного города, перебраться на другой конец страны, придумать хитрый план по уничтожению того, что осточертело ему с самого детства. Того, из-за чего его бросила мать, пытаясь заработать на артефакты через азартные игры, чтобы её уродское тело вновь захотели и не лишали заслуженных денег. Того, из-за чего избивали всё детство. Он смог проникнуть внутрь, стать "кротом", но он вновь не совладал с внутренней мямлей.

Нужно было идти до конца, сделать всё, чтобы его имя вписали во все чёрные списки, объявили в розыск, посадили в тюрьму. Уйти красиво, чтобы утащить за собой ещё кучу людей. Всех, кто причастен к изготовлению артефакторского пойла.

Но он решил, что это будет слишком жестоко.

Ему не хотелось разводить такой кипишь, ведь руки у него так тряслись, а голова совсем не соображала от волнения. И он подставил того, на кого, как ему казалось, подумают в последнюю очередь. А когда всё обнародуют, то по-тихому замнут. Людей из таких династий никто никогда не трогает. У них мощная защита, и через неё не пробиться.

Так он думал.

Но он ошибся.

Всё зашло слишком далеко. Его вина. Его просчёт. И опять совесть, сожаление, бессонные ночи, стучащее по мозгам сердце -- и чистосердечное признание как результат.

Он должен был стать опасным преступником, на него могли бы равняться люди из его коалиции. Но вместо этого он струсил, схватил все свои вещи -- их было немного, все влезли в рюкзак -- явился в следственный комитет, подписал подписку о невыезде и сбежал.

Смельчак? Бунтарь? Отчаянный?

Просто слабак.

Ему было не привыкать сбегать из какого-то города. Он выбрался из Акамара довольно быстро, и тут же отправился к нелегалам, перевозящим людей на байках. Их точки рассортировались по всей пустыне, без карты их найти было практически невозможно. Они тоже боролись против системы -- авиаперевозки уничтожили наземный транспорт, не оставив людям выбора. Байкеры протестовали! Они рисковали! Они были смелыми, и к ним, наверное, тоже можно было бы примкнуть. Если не быть слабаком.

Точка нашлась не сразу. Это был палаточный лагерь, под покровом шатров стояли байки. "Чёрные кони", попадая под солнечные лучи, устрашали своим сиянием. Их большие габариты позволяли перевозить до четырёх человек. На колёсах стояли широкие шипы, не позволяющие вязнуть в земле, а из-под "крыльев" выглядывали системы очищения, отхаркивающие забившийся песок.

Отвалив нужную сумму, Уош уселся на один из "чёрных коней", ухватился за широкую талию байкера и закашлялся, когда ему в лицо, даже несмотря на повязку, ударил шквал песчинок.

Вынужденная мера, чтобы начать новую жизнь. Ему не привыкать.

Глава 5

Наверное, ещё никогда в жизни я так не желала быстрее оказаться в "Берлингере". На этот раз не из-за своих фетишистских наклонностей относительно профессии, здания, боссов и их галстуков. На этот раз мне нужно было поговорить с Эваном, ибо я вся извелась от тихой паники!

Ещё ни разу охранники не видели, чтобы кто-то из сотрудников с таким замахом прикладывал чёртов пропуск к турникетам.

Я поднялась на тридцатый этаж, когда было только семь утра. У меня не было сомнений, что руководителя пока нет на месте. Однако в коридоре я увидела энергично стучащую каблучками Элис, которая несла кофе в нужный офис. Недолго думая, пристроилась за ней.

-- Бог уже в Рае? -- робко уточнила я из-за её спины.

Секретарь не удостоила меня своего взгляда, надменно бросив по пути (при этом не снижая скорости):

-- За мной.

Эван был на месте. Мы зашли в его офис друг за другом, я прикрыла за собой дверь, отмечая, что тут ничего не изменилось. Никаких серьёзных перестановок не было. Пока я страдала дома, в этом месте всё жило в своём привычном ритме.

-- Кофе? -- вместо приветствия выдавил руководитель, жадно уставившись на пластиковый стакан.

Элис замерла на месте, выгнув бровь.

-- Синий галстук? -- иронично уточнила она.

-- Кофе?! -- настойчиво повторил младший партнёр, поднимаясь из-за стола.

-- Синий галстук. -- Элис сказала это таким тоном, словно двумя словами объяснила, почему внезапно развернулась и вышла из офиса вместе со стаканом.

Руководитель проводил её фигуру недовольным взглядом.

-- А что означает синий галстук? -- удивлённо спросила я, когда мы с мужчиной остались вдвоём.

Эван приложил руку к упомянутому предмету гардероба, который поблёскивал в свете ламп.

-- Узнаешь, когда подрастёшь.

-- Что, настолько страшно? -- хмыкнула. -- Мне двадцать.