Артефактор. Шаг в неизвестность (СИ)

Фриш: Но мы не можем уничтожить всех заключённых. До прихода транспорта ещё двадцать дней, да и нового народу там всего пол сотни. У нас сорвутся все плановые работы по раскопкам. Да и русский профессор у бунтовщиков. Я же предлагал переселить его в жилую часть базы. Вы все перестраховывались. Боялись старика. А теперь что? Да похоже только из за потери этого старика нам начальство поснимает головы.

Кто то: — Никто не предполагал восстания заключённых. У них по данным наших осведомителей ничего ещё не готово.

Вернер: — Вы проспали, Густав. Я не знаю, что там говорили ваши осведомители, а только охрана блока уничтожена. Пленные захватили их вооружение. Теперь попробуй выбить их из блока. Хорошо что вы ещё и ключи от второй решетки не держали возле неё.

Густав: — Не кипятись Макс. Никуда они не денутся. Ну подумаешь захватили оружие. Перебили некоторое количество недоумков, которые не смогли вовремя среагировать. Хорошо хоть тревогу умудрились поднять. Не расстреляют же они вашего профессора. Боеприпасы у них скоро закончатся. Ни воды, ни еды у них нет. Так что через три — четыре дня они сами сдадутся. Ну в крайнем случае через неделю, тем более упертых русских там совсем мало. Их вообще всех надо было раньше расстрелять.

Фриш: — Ну да, а разгребали завалы вы бы тогда своими людьми.

Вернер: Ладно, не ссорьтесь господа. Густав в чем–то прав, долго им не продержатся, а остальные заключённые, в отличие от русских, стреляться не будут. Подождем некоторое время, может они одумаются. Прикончим зачинщиков, остальные опять выйдут на работы.

Фриш: — Что–то мне не по себе. Вы меньше меня общались с этим русским профессором. Если он с ними за одно, он может что–нибудь придумать.

Густав: — Да что он сможет. Без еды и воды куда он денется, не бог же он на самом деле, и не Моисей, который тремя хлебцами ораву евреев кормил.

Фриш: — Не скажи Густав. Этот старикашка, если конечно не врёт, похоже пол сотни лет водил за нос две сильнейшие контрразведки русских. Сначала царскую, а потом и советскую. Этот может придумать что–то такое, что нам совсем не понравится.

Вернер: Хорошо давайте пойдём на переговоры и попробуем убедить заключённых сдаться. Предложим им ультиматум либо они сдаются, либо мы потом расстреляем всех уцелевших. Я не думаю что среди них найдётся много фанатиков.

Лекс также переоделся в комбинезон и вышел к решетке. Бойцам он приказал натянуть капюшоны и спрятать лица под специальные маски, которые являлись частью капюшона. Решетку на входе открыли заранее, чтобы потом не возиться с ключами. Оставалось только ждать парламентёров. Через некоторое время со стороны немцев послышался голос, который предлагал переговоры. Лекс ответил, что они ждут переговорщика и стрелять не будут. Переговорщика встречал сам Лекс вместе с Кляйном. Когда человек с немецкой стороны приблизился, Макс тихо сообщил Лексу, что это начальник внешней охраны Густав Норд, Оберштурмфюрер СС, самодовольный ублюдок и вообще весьма ограниченный тип.

— Оберштурмфюрер — это кто по рангу? — поинтересовался у него Лекс.

— Кажется это старший лейтенант в армии у русских, — ответил Макс.

Лекс встретил парламентёра за дверью решетки и провёл его внутрь. Когда немец зашёл за решетку, глаза его сразу вылезли из орбит, а челюсть чуть не упала на землю. Разорванные одеяла раньше не давали рассмотреть, что находилось за их завесой. Теперь немец увидел. Два серьезных дота с пулемётами, причём в одном из них виднелся ствол крупнокалиберного пулемёта, куча вооружённых десантников, обвешанных боеприпасами и с удовольствием уплетающих тушенку из банок, за специальным образом расставленными толстыми деревянными укреплениями. Окружающая его обстановка весьма наглядно показывала, к чему могла привести не подготовленная атака на тюремный блок.

— С кем имею честь разговаривать? — спросил Лекс по немецки, едва немец отошёл от потрясения.

— Начальник внешней охраны базы Густав Норд, — пробормотал ещё не до конца пришедший в себя немец.

— Командир десанта, старший майор НКВД Леший, — лихо отдав честь и хитро усмехнувшись, представился Лекс. Немец опять на некоторое время потерял дар речи.

— Разрешите перенести переговоры на более поздний срок? — наконец промычал он.

— Разрешаю, — кивнул Лекс и немец рысью вымелся за решетку.

— Вот это я понимаю, переговоры, — довольно улыбнулся Кляйн и покачав головой добавил, — хотя я наверное в такой же ситуации выглядел бы не лучше.

— Пока есть время пойдём займёмся второй решеткой, не все же время нам куковать между ними, — Лекс повернулся и потопал в глубь тюремной зоны. Макс двинулся за ним.