Артек

   "Если снова над миром грянет гром,

   Небо вспыхнет огнём -

   Вы нам только шепните!

   Мы на помощь придём."

   - Сережа аж привстал с места, смотрел на сцену во все глаза, шептал что-то губами - видимо, повторял про себя слова песни... А когда Яшка-цыган взял гитару и запел: "Спрячь за высоким забором девчонку - выкраду вместе с забором", Сережа порывисто схватил Лерочку за руку, но тотчас спохватился, отдернул руку и покраснел как рак...

***

   В последний раз они были с мамой в Киеве весной - на майские. И по очень важному поводу: еще зимой Лерочка победила на областной олимпиаде по русской литературе - ее сочинение про великих антифашистов Ярослава Галана и Юлиуса Фучика было признано самым лучшим. А весной Лерочку, вместе с другими областными олимпийцами, пригласили в Киев на республиканский пионерский слет, в рамках которого они должны были выступить на майских праздниках - читать стихи советских поэтов. Лерочка, например, должна была читать "Песню о буревестнике". А самое главное - на слете всем победителям областных олимпиад должны были торжественно вручить путевки в "Артек"!

   Но перед тем как читать, должна была быть генеральная репетиция - стихи-то свои все уже давно выучили, еще дома, Лерочка, например, "Буревестника" назубок знала, хоть ночью ее разбуди, прочитает без запинки, с выражением. Но без репетиции, конечно, нельзя - вдруг не все такие, как Лерочка, вдруг кто-то не выучил стихотворение, а это же какой позор на Великий Первомай. Нужна репетиция, одним словом.

   Лерочка ни капельки репетиции не боялась и не волновалась - вышла и рассказала про буревестника, правильно, с выражением, ни разу не запнулась. А в комиссии там, в актовом зале, за столом, под красно-золотым ленинским флагом, дяденька такой сидел в кремовом пиджаке, толстоватый и с залысинами. А по бокам от дяденьки - две девушки, комсомолки. Так тот дяденька, прослушав Лерочку, тихонько заохал и затёхкал, как лесная птичка, переглянулся с девушками-комсомолками, а те ему в ответ улыбнулись. Расспросили они еще Лерочку, откуда она и отличница ли, кто ее родители, а потом сказали: "Спасибо. Следующий!"

   А мама почему-то, когда Лерочку домой привела к тете Полине, была заплаканная. Они ушли с тетей Полиной на кухню, пили там коньяк и курили. Они дверь закрыли, но Лерочка догадалась по запаху из кухни. Удивилась - мама редко курила, только когда нервничает. А с кухни только слышалось: "Артек! Это же Артек!"

   А потом тетя Полина вышла с кухни и направилась в кабинет дяди Коли. Лерочка снова удивилась - ведь дядю Колю старались не беспокоить, даже тетя Полина лишний раз боялась к нему зайти, потому что дядя Коля всегда занят. Дядя Коля вышел через пять минут, посмотрел на Лерочку задумчиво, а потом сказал: "Поехали". Лерочка удивилась в третий раз, но послушалась и поехала с дядей Колей. На троллейбусе.

   Оказалось, что приехали они к тому самому дяденьке, который проводил репетицию. Только на этот раз дяденька сидел не в актовом зале, а в кабинете, и один, без комсомолок. Дядя Коля посадил Лерочку перед толстым дяденькой и сказал: "Читай!" Лерочка, не переставая удивляться, снова прочитала "Буревестника". "И что?" - спросил дядя Коля. "Как что?" - всплеснул руками толстый дяденька. - "Вы разве не слышите? Она же гэкает! Гэкает!" "Не слышу", - пожал плечами дядя Коля. - "Что значит гэкает?" "Как?" - вскричал дяденька. - "Ну как же вы можете не слышать?" И тут он начал сам декламировать "Буревестника", красиво, с выражением, Лерочка даже заслушалась - только дяденька снова немножко охал и тёхкал, как лесная птичка, как тогда в зале, а иногда останавливался и говорил дяде Коле: "Слышите? Ну, слышите же? Я гэкаю? Я не гэкаю! А она гэкает! Вот здесь! Слышите - надо гэ, а она говорит - гэ! Я говорю - гэ, а она что? А она - гэ. Если бы украинцев декламировали, я бы слова не сказал. Тычину, Рыльского, пожалуйста! Но здесь же русская литература! Русская! Маяковский! То есть, Горький! А она гэкает! Слышите?". Дядя Коля молча смотрел на толстяка и на лице его не дрожал ни один мускул, а потом Лерочке вдруг показалось, что дядя Коля сейчас скажет: "От, швэды!" или "От, Бышовэц!", но вместо этого дядя Коля сказал: "Нэ слышу!"

   "Ай, ладно", - в отчаянии махнул рукой толстый дяденька, - "Оставьте ее мне на вечер".

   Так Лерочка осталась с толстым лысым дяденькой, который всю вторую половину дня заставлял ее читать "Буревестника", а потом читал его сам. И, казалось, конца края этому не будет. Сначала читала Лерочка, потом дяденька. После этого дяденька охал и тёхкал, как лесная птичка, вытирая лоб платочком и приговаривая: "Ну? Слышишь? Здесь надо гэ, а ты говоришь - гэ. А надо - гэ! Ну как, милая, слышишь? Гагары! Слышишь? Гагары!"

   - Вы говорите: "какары", - наконец сказала Лерочка.

   Дяденька на секунду опешил, а потом вдруг радостно всплеснул руками: "Да! Я говорю "какары"! А ты говоришь: "Хахары! А и того лучше: "А-ары! Поняла? А надо - какары!"