Артем

Пьеса окончена. Свет погашен. В зале могильная тишина. И вдруг откуда-то сверху слышится голос: «Товарищи! Мы объявляем войну царским палачам, угнетателям народов. Близок час расплаты!» Вниз с балкона летят прокламации с призывом к вооруженному восстанию.

В зале зажигается свет. В руках зрителей листовка, в ней написано:

«12 декабря 1905 года. Российская социал-демократическая рабочая партия.

Ко всем гражданам

Революция пришла. Великая, могучая. С треском и шумом рушится старое, мерзкое. Еще пытаются жалкие потомки выродившегося дворянства предотвратить свою гибель. Напрасные попытки! Пролетариат принимает наглый вызов господ Витте—Дурново[17]. Во главе революционной армии и революционного крестьянства он наносит последние удары издыхающему чудовищу. Вооруженным восстанием он сметет до основания кровавую деспотию. И, победив, вооруженный, он станет на страже интересов дорогой и несчастной родины.

«Беспокойный», он не успокоится, пока монархию «божьей волею» не заменит республика «волею народа».

«Беспокойный», он не успокоится, пока не вверит защиту народных интересов действительным представителям народа.

Граждане! Настал час последней битвы. Теперь преступна пассивность, преступен индифферентизм.

Жалкий самодержец годами издевался над вами. Пусть же из грудей ваших вырвется честный, достойный ответ ему. Гордыми словами молодого Пушкина обязано ответить все общество наглому уродцу:

Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу…

С царем или с народом, так ставит история вопрос. Выбирайте же. Выбирайте сейчас же, немедля. И если у вас хватит честности и мужества стать на сторону народа, спешите, чем можете, помочь ему. Еще раз: спешите, ибо битва в разгаре. И чем энергичнее, чем самоотверженнее будет ваше участие, тем скорее победит народ, тем легче будет пролетариату разрешить ближайшую задачу: создать свободную Россию, в которой шире и величественнее будет борьба неимущих за светлые идеалы социализма, за прогресс, за культуру, за человечество. Спешите!

Федеративный совет харьковских комитетов РСДРП»

Писал эту листовку Артем. Вышедшие из театра дружинники видели ее уже расклеенной на столбах, стенах, театральных тумбах.

Шли часы этой последней перед восстанием ночи. В квартире доктора Тутышкина, где жили в эти дни Артем, Авилов и другие члены комитета, уже не говорили о том, что должно произойти через несколько часов. Спать некогда, скоро Артем, Авилов с товарищами уйдут на Гельферих-Саде. Настроение было какое-то торжественно-праздничное. Этого завтра, вернее — уже сегодня, Артем и его друзья ждали годы. Сколько труда было затрачено, сколько душевного огня было отдано, чтобы это завтра наступило! Каждый своим сердцем ощущал величие теперь уже близкого будущего.

Авилов тихо сказал:

— Ну, товарищи, завтра я буду уже не Пал Палычем, а Борисом Васильевичем Авиловым. А тебя, Артем, мы сможем назвать Федором Андреевичем Сергеевым.