Артем Микоян

— В школу он ходил с интересом и, я бы сказал, с любовью. Был быстрый, как ветер. Очень внимательный. Никогда не давал застать себя врасплох. Учился с завидным старанием. Какой-то дар у него был сообразить или угадать, что надо делать дальше.

Любил рисовать и обожал арифметику. Особенно устный счет. Сразу же тянул руку, чтобы ответить...

Однако примерный ученик, каким он возникает из воспоминаний старого учителя, далеко не всегда был столь примерен. Подвижный, озорной и очень азартный в играх, он не раз убегал с приятелями в пещеры, где играл до конца занятий. Возвратившись домой, демонстративно оттопыривал пальцы, предусмотрительно измазанные чернилами.

Спустя много лет, рассказывая своим детям об этих далеких годах, Микоян с благодарностью вспоминал маленькую деревенскую школу и доброго учителя.

Анушавану исполнилось девять лет, когда началась первая мировая война. Отца в армию не взяли, а старшему брату Ерванду пришлось надеть солдатскую шинель. Воевал он храбро, заслужив Георгиевский крест.

Один из фронтов проходил совсем близко. Союзник Германии Турция целилась захватить Баку, Восточную Армению. Армяне знали: турецкие кинжалы не щадят даже женщин и детей. Подобно кровавым событиям конца XIX века, резня 1915 года — организованная попытка истребления целого народа.

В Санаин турки пришли в 1918 году. Население скрылось в горах. Спрятался и Анушаван Микоян, которому шел тогда тринадцатый год...

Незваных гостей интересовал завод в Алаверди. Там плавили медь — металл, необходимый военной промышленности.

В 1918 году на санаинском плато произошло событие, всполошившее местных мальчишек, — неподалеку от обрыва совершил вынужденную посадку «Фарман».

«Фарман» — типичный аэроплан зари авиации: мотор, каркас из реек, проволоки и крылья, обтянутые полотняной обшивкой. Почти воздушный змей с двигателем. Но маленькому горцу машина, способная летать, показалась пришельцем из какого-то иного, далекого мира. И пока летчик копался в моторе, устранял неполадку, маленький Микоян с дружками не отходил от самолета. Спустя много лет он скажет:

— С этого момента я решил, что надо летать!

В том же 1918 году Анушаван потерял отца. Однажды, когда мальчуган гнал на пастбище коз, его позвали:

— Анушаван! Вернись!

У калитки дома столпились односельчане. Многие плакали...

После смерти мужа, посоветовавшись с родными, Талида Отаровна решила отвезти Анушавана в Тифлис, к двоюродной сестре Вергинии Туманян. Уж очень хотелось, чтобы младший сын получил образование.

И вот Анушаван шагает с матерью по древнему каменному мосту на станцию Алаверди, чтобы впервые поехать по железной дороге.

Ехали долго. Угля не было. Паровозы топили дровами, которые подвозили к станциям на арбах. Задержится арба (а это случалось частенько), и поезд стоит. Вместо четырех часов добирались сутки.

Тифлис оглушил маленького горца. Все казалось в диковинку — и большие дома, и извозчики, и продавцы фруктов, громко расхваливавшие свой товар.

По мере того как мать вела Анушавана, людей вокруг становилось все меньше и меньше, наконец они добрались до узенького переулка на краю города. Здесь и стоял небольшой домик Вергинии Туманян. Сестры обнялись, поцеловались, а пока они обменивались новостями, Анушаван познакомился с троюродным братом. Дружба с Гаем Туманяном, сыном Вергинии, пройдет через всю его жизнь.

Передав мальчика в надежные руки, мать возвратилась в Санаин.

Размеренной и удивительно спокойной выглядела жизнь семьи Туманян. Был Лазарь Туманян чистосердечен, трудолюбив, добропорядочен. Работал приказчиком. Лелея мечту о собственном деле, копил деньги. А когда с трудом созданная лавчонка прогорела, Туманян снова пошел в приказчики.

В Тифлисе Анушаван начал учиться в армянской школе. Армянская колония в городе была велика, и многие тифлисские армяне стремились учить детей на родном языке. Одновременно мальчик из Санаина проходил и революционные университеты. Очень немногие знали, что в доме Туманянов была, как свидетельствует Анастас Иванович, к тому времени уже профессиональный революционер, «штаб-квартира нашей партии в Тбилиси. Там хранилась нелегальная литература».

1 декабря 1919 года к Туманянам нагрянули стражники. Вергиния Туманян не растерялась. Часть бумаг она бросила на горящий примус, часть засунула под тюфяк тахты, на которой лежал больной Анушаван. Однако огонь жандармы погасили и начали обыск.

«Меня сбросили с тахты, — вспоминал спустя много лет Артем Иванович. — В это время тетя закричала: „Не трогайте больного мальчика!“ Но это не помогло: из-под тюфяка уже извлекли бумаги, а меня побили. Меня побили еще раз за то, что я не сказал, где мой брат Анастас.

В это же время в другой комнате били и допрашивали Лазаря и его сына Гайка. Потом их увезли в тюрьму.

Отыскивая тайник, стражники начали ломать перегородку комнаты. Они так и не нашли его, так как тайник был ловко замаскирован шкафом с посудой. (Шкаф прикрывал запасной подземный выход в сад на случай побега конспираторов во время тайных заседаний.)