Артемида

Я послушалась. Сперва это было нелегко, но облегчение наступило сразу, как только он промыл мне глаза. Потом он обдал водой мою одежду, руки и ноги.

– Ну, что, полегчало?

Я стряхнула капли воды с лица:

– Да, лучше.

Импровизированный конкурс «мокрая майка» должен был на какое-то время защитить меня от разрядов статического электричества. Разумеется, пыль моментально налипла на мокрое тело и одежду и я вся покрылась противной серой грязью. Конкурс красоты я точно не выиграла бы, но так было гораздо удобнее работать.

Следующий этап плана: мне нужно было выгрести всю породу из отсека и добраться до датчика давления и, самое главное, до внутренней оболочки.

Я дотронулась пальцем до капсулы наушника:

– Свобода, отец, я выйду на связь через какое-то время, а сейчас буду просто копать грунт.

– Мы будем ждать, – ответил Свобода.

Я отключила связь и повернулась к Дейлу:

– Помоги копать.

В ответ он протянул мне лопату:

– Все люди делятся на две категории: те, кто в РБП-скафандре, и те, кто копает.

Я насмешливо фыркнула:

– Во-первых, если уж мы начнем разыгрывать сцену из «Хороший, плохой, злой», так это я буду Клинтом Иствудом, а не ты. Во-вторых, давай шевели своей ленивой задницей и помогай!

– Вообще-то, я должен быть готов в случае чего тащить твою задницу в луноход. – Он снова протянул мне лопату. – Так что примирись с участью Илая Уоллака и начинай копать.

Я застонала и взялась за лопату, понимая, что это надолго.

– Не забывай, мы уже отстали от графика, – заметил Дейл.

– Забудешь тут.

Приблизительно в это же время Боб. как обычно, вел себя, как последняя заноза в заднице, с той разницей, что в этот раз он вел себя так не по отношению ко мне, а в моих интересах. Меня при этом, само собой, не было – я как раз откапывала грунт из отсека. Но мне потом рассказали, как все происходило.

Из олдриновского Порта в плавильный цех шла отдельная железнодорожная ветка, принадлежавшая «Санчез Алюминий». Три раза в день двадцать четыре рабочих садились в вагон и направлялись на работу в плавильный цех. Ехать надо было всего один километр, и вся поездка занимала несколько минут. После чего рабочие с предыдущей смены тем же поездом возвращались в Артемиду.

Мой маленький саботаж должен был совпасть с пересменкой, но я отставала от графика. Мне необходимо было попасть внутрь цеха до того, как прибудет поезд со следующей сменой. А я еще даже не прорезала внутреннюю оболочку.

Рабочие «Санчез Алюминий» сгрудились на платформе перед поездом, который уже состыковался со шлюзом и ожидал пассажиров с открытым входным люком. Стоявшая перед люком женщина – водитель поезда достала Гизмо, чтобы проходящие в вагон рабочие могли оплатить проезд. Да, именно так: «Санчез Алюминий» брала со своих рабочих плату за проезд до места работы. Подлянка прямиком из 1800-х в духе незабвенных «магазинов компании»[43].

Боб подошел к кондуктору и накрыл рукой экран ее Гизмо:

– Подожди-ка, Мирза.

– Боб, в чем дело? – спросила она.

– Мы осматриваем грузовой шлюз на предмет утечки воздуха. Согласно правилам безопасности, пока идет осмотр, другие шлюзы в Порту использовать нельзя.

– Шутишь? – удивилась Мирза. – А в другое время нельзя это сделать?

– Извини. Мы обнаружили какую-то аномалию, нужно все проверить перед завтрашним прибытием корабля.

– Господи боже, Боб, – Мирза указала на собравшуюся толпу. – Здесь двадцать четыре человека, которым нужно на работу. А в цеху еще двадцать четыре, которые хотят домой.

– Понимаю, и мне очень жаль. Проверка заняла больше времени, чем мы предполагали.

– И сколько еще ждать?

– Неуверен. Может быть, минут десять-пятнадцать. Не могу ничего обещать.

Мирза повернулась к рабочим:

– Ребята, извините, но поезд задерживается. Это займет минут пятнадцать, так что отдохните пока.

Раздался общий стон.

– Фиг я останусь на работе дольше из-за этого, – проворчал один из рабочих другому.

– Мне очень жаль, что так получилось, – добавил Боб. – У меня есть три билета в театр на шоу Акробатов Артемиды. Я дарю их тебе в качестве компенсации за эту маленькую неприятность. Прихвати своих мужей, и желаю вам хорошо провести время.

Мирза сразу повеселела:

– Ух ты! Спасибо! Я тебя уже простила!

С моей точки зрения, Боб сильно перебрал с компенсацией. Эти билеты стоили по три тысячи жетонов. Но в любом случае, это были его деньги – не мои.

Уборка грунта под мою непрестанную ругань заняла, как мне показалось, целую вечность, но в конце концов я очистила отсек от породы и улеглась на спину, тяжело дыша, чтобы передохнуть.

– Мне кажется, ты изобрела несколько новых ругательств, – прокомментировал Дейл. – Что такое «буй»?

– По-моему, ясно из контекста, – ответила я.

Дейл наклонился надо мной:

– Вставай. Мы и так сильно отстали от графика, Боб не может задерживать поезд до бесконечности.

Я показала ему палец.

В ответ он пнул меня:

– Вставай, ленивая скотина.

Я со стоном поднялась на ноги.