Артемка

- Это я, не бойтесь… Откройте, только не зажигайте света, - тихо говорит за дверью знакомый голос.

- Герасим! - со вздохом облегчения шепнула Ляся Кубышке и быстро сдернула с двери крючок. Кубышка потянул гостя за рукав:

- Признаться, струхнули… Идите за мной, тут топчан. Как же вы сами не побоялись?

- Не так страшно: тут везде рабочие живут - в случае чего, в любой хате спрячут… Так что же у вас случилось? Получил вашу записку, а понять не могу. Очень уж уж крепко вы ее зашифровали…

- Зашифруешь тут! - вздохнул Кубышка и принялся в темноте рассказывать, какая надвинулась беда на его и Лясину головы.

- Да, дело серьезное… - озабоченно протянул Герасим, когда Ляся в свою очередь рассказала о разговоре со студентом. - Знаю я этого Петра Крупникова на всякую подлость способен. Значит, так: мальчугана больше к «калеке» не посылайте, наладим другую связь. Это раз. Второе: из представлений все «такое» повыбрасывайте, оставьте только старого, прадедовского «Петрушку». И, в-третьих, будьте готовы в любую минуту тронуться: вам тут климат больше не подходит. Скоро отсюда отправляется в Бердянск баркас, мы и вас туда посадим. Документы выправим такие, что ни один черт не придерется. Только о наружности своей побеспокойтесь: вы, папаша, за мастера поедете, а вы, Ляся, за браковщицу.

- Бердянск еще в их руках? - осторожно осведомился Кубышка.

- Покуда в их, но скоро и Бердянск освободят. Слыхали, как генерал Шкуро хвастался на банкете в городском театре, что через месяц в Москве будет? А его, да заодно и генерала Мамонтова, товарищ Буденный так чесанул под Касторной, что костей не собрать. Верьте слову, и месяца не пройдет, как они и тут смотают удочки.

- Кому ж кукол оставить? Васильку, что ли? С самим Петром Ивановичем я не расстанусь: он мне как брат родной… В карман засуну! - с грустной усмешкой сказал Кубышка.

- Оставьте Лунину, студенту этому рыженькому, - посоветовал Герасим. - Хороший парень, только…

- Что «только»? - спросила Ляся.

Герасим усмехнулся:

- Умная голова, да дураку досталась… Ну, да это дело поправимое… Так я пойду. - И, уже стоя на пороге, мягко сказал: - А на меня не обижайтесь, что втянул вас в нашу работу.

Когда ночной гость ушел, Кубышка и Ляся попытались уснуть, но сон не приходил.

- Папка, я Артемку сегодня во сне видела, - уныло сказала Ляся. - Как он мне нехорошо снится! Каждый раз после этого у меня камень на душе.

- Дался тебе этот Артемка! - проворчал старик. - Слышишь, дождь накрапывает? А под дождь всегда что-нибудь такое снится.

- Не потому… Он мне всю жизнь будет сниться… - Девушка порывисто приподнялась в постели и со слезами в голосе сказала: - Зачем мы тогда не взяли его с собой?!

На улице действительно шел мелкий осенний дождь. Тем не менее Кубышка и Ляся опять отправились побродить с куклами по городу. На улицах военных будто стало еще больше. На каждом перекрестке - проверка документов. Крикливые плакаты «На Москву!», содранные ночью с тумб чьими-то бесстрашными руками, валялись мокрыми клочьями по всем тротуарам, а новые что-то не появлялись… Лязгая цепями, сотрясая землю, проехал огромный танк, на котором стояло несколько офицеров с английским, в крагах, инструктором в центре.

- По лицам видно, что дела на фронте плёвые, - злорадно шепнул Кубышка.

Дав одно представление, кукольники вернулись домой. А в назначенный час Ляся с верным Васильком опять шла по мокрым аллеям рощи.

Студент уже ждал в беседке. Когда Ляся вошла, он с болезненной гримасой сказал:

- Я здесь с утра… Который час, не знаю. Решил, что вы уже не придете…

- Почему? Думали, что нас забрали? - с улыбкой спросила девушка.

- Могло и это случиться… А могли и просто так не прийти… Мокро… «Унылая пора, очей очарованье!..» Но какое же очарованье, когда… Ну да ладно! - прервал он себя. - Спасибо, что пришли. А то сижу - только шорох дождя в листве. Теперь и это приятно. «Приятна мне твоя прощальная краса…»

- Прочтите всё, - попросила Ляся и, когда студент взглянул на нее удивленно, объяснила: - Я тоже знаю эти стихи наизусть, но мне интересно, как читаете вы.

- Хорошо, - сказал он послушно и прочитал все стихотворение до конца, где оно так неожиданно обрывается:

Так дремлет недвижим корабль в недвижной влаге,
Но, чу! - матросы вдруг кидаются, ползут
Вверх, вниз - и паруса надулись, ветра полны;
Громада двинулась и рассекает волны.
Плывет. Куда ж нам плыть?..

Читал он хорошо: просто, без ненужного пафоса. Но последнюю строчку произнес с такой горестной ноткой, что Ляся взглянула на него с немым вопросом.

- Да, да, - смутился он слегка, - я тут, кажется, перехватил… Как всегда, вложил в чужие слова свой смысл. Но ведь никто не знает, о чем спрашивал этими словами Пушкин. Может, и он о том же? Конечно, применительно к своему времени.

- А вы о чем? - спросила Ляся, чувствуя за словами студента какую-то драму.