Артемка

- Ччерт!.. - выругался Крупников. - Вы мне, поручик, все дело загубили! Дернула ж начальника нелегкая поручить арест такому…

- Осторожней! - предупредил вылощенный. Он подошел вплотную к Крупникову и брезгливо процедил: - Я не обязан доставлять девочек сынкам тугосумов. Швейцар в доме моего отца на Лиговской рыбных промышленников дальше передней не пускал.

Крупников поморгал и оторопело сказал:

- Ну, то на Лиговской… Ладно, идите.

- И когда мне выйти, я тоже сам знаю.

Бормоча под нос: «Толстобрюхое хамье…» - поручик вразвалку пошел к двери.

- Ну-с, товарищ кукольник, попались? - повернулся Крупников к смертельно бледному Кубышке. - Хотел я вас еще немного понаблюдать на воле, да очень уж вы обнаглели: под самым окном контрразведки большевистскую песню затянули.

У Кубышки на щеке вздрагивал мускул. Он старался овладеть собой, но щека все подергивалась, и это мешало ему найти нужные слова. Все же он сказал:

- Вы находите, что «Вдоль по Питерской» - песня большевистская?

- Я нахожу, что тебе не отвертеться… - Крупников потянул к себе лист бумаги. - Фамилия, имя, отчество?

Кубышка назвал себя.

- Профессия?

- Артист.

Крупников оттопырил губы:

- Арти-ист!.. Сколько получаешь?

- Дают, кто сколько может.

- Я спрашиваю, сколько большевики тебе платят в месяц? За сколько ты им продался?

- Я не продаюсь, - ответил арестованный, начиная по мере допроса овладевать собой.

- И ты будешь утверждать, что вот это носатое чучело говорит не по большевистским шпаргалкам?

- Этот народный любимец говорит раешником и пословицами, а пословицы есть соль народной мудрости.

Крупников с интересом поднял глаза:

- Хитер!.. Но какая польза в хитрости? Еще в прежних судах, где сидели присяжные заседатели, в увертках был какой-то смысл. А мы ведь тебя и судить не будем. Удавим - и все.

- Я - ваш пленник, - уже спокойно ответил Кубышка; он знал, что обречен, и только мысль о Лясе сжимала ему сердце.

Крупников взял со стола Петрушку, поиграл им, прищуренно глядя не на куклу, а на карниз стены, и сказал, растягивая слова:

- Вот что, старик: все мы живем раз, умирать никому не охота. Живи и ты. Придет время, все утихомирится, ты узнаешь покойную старость. Я даже отдам тебе вот этого твоего любимца. Пожалуйста, ходи, артист, и забавляй людей. Но все это при двух условиях. Во-первых, ты назовешь нам тех, кто тебе платит. Понимаешь, старик, не верю я, чтобы ты действовал, как говорится, по убеждению. На кой черт тебе, бродячему кукольнику, какие-то там убеждения! Твои убеждения - это не пропасть с голоду, добре поесть, добре выпить. И правильно! Для того живем. Второе условие такое: ты напишешь своей дочке записочку… - Моя дочь в море, - прервал его Кубышка.

- Если б она была в мире, ты бы этого не сказал. Продолжаю; ты напишешь дочке записку, чтобы она, ради твоего спасения, пришла ко мне. Не сюда, нет! На квартиру. - Крупников перегнулся через стол и многозначительно уставился своими круглыми, с маслянистым блеском глазами в задрожавшее лицо старика. Понимаешь? - Он встал, открыл сейф. На пухлой руке повисло ожерелье. - Видишь? Чистый малахит. Недавно потрусили одного еврея… И вот, - бросил он на стол массивный золотой браслет. - Великоват, конечно, но из большого сделать малое легче, чем из малого большое… И вот. - На стол упал серебряный в форме змеи пояс. - И это, - помахал он в воздухе черными, с шелковым блеском чулками. - Мечта наших дам, интимный дар французских друзей. Всё - ей. И ходить она будет не в полинялом ситце, а в бархате, как ей и подобает, ибо вся она - как английская статуэтка. Если ты не дурак, то и дочь свою осчастливишь, и сам при ней будешь жить припеваючи. - Крупников опять уселся в кресло и взял в руки Петрушку.

По мере того как он говорил, лицо Кубышки все гуще багровело и все чаще вздрагивал на щеке мускул. Когда Крупников сел, старик еще несколько секунд молча смотрел ему в лицо. И вдруг, резко выбросив вперед руку, сказал:

- Дай!

И столько было силы в его голосе, такая прозвучала убежденность в своем праве приказать, что Крупников раскрыл от изумления рот и послушно протянул куклу.

Не спуская со следователя горевших гневом глаз, отчеканивая каждое слово, старик сказал:

- У Петрушки нет в руках сейчас палки, но он голову свою не пожалеет, чтобы наказать подлеца…

Взмах руки - кукла мелькнула в воздухе, с сухим треском ударила следователя в лоб и распалась на куски.

Отшатнувшись, Крупников гулко стукнулся о стену затылком.

- Конвойный! - взревел он. - Бей его! Топчи! Глуши!

Окровавленного Кубышку отвезли в тюрьму. Попал он в ту же камеру, где столько месяцев томился Артемка.

ЛУНИН ДЕЙСТВУЕТ