Артигас

Уход Артигаса от стен Монтевидео был воспринят как серьезное событие. Вслед за ним стали уходить его многочисленные друзья. В течение двух последующих дней дороги были заполнены людьми, покидавшими Монтевидео. Ушли пикеты кавалерии патриотов, полк улан, дивизия Оторгеса, защищавшая Серро, и другие отряды. В то же время посланцы Артигаса разъехались в разных направлениях — в провинции Энтре-Риос, Корриентес, Санта-Фе и в Парагвай. Они везли письма, в которых Артигас объяснял последние события и мотивы своих поступков.

Верховный правитель Буэнос-Айреса Посадас (он заменил второй Триумвират) издал декрет, в котором Артигас объявлялся вне закона как преступник и лишался всех своих постов; голова этого «врага родины», живого или мертвого, была оценена в шесть тысяч песо. В декрете указывалось, что в случае сопротивления он должен быть убит.

Этот декрет, опубликованный 11 февраля, имел лишь одно последствие — еще больше возросла ненависть жителей Восточного берега к правительству Буэнос-Айреса. Именно тогда народ еще теснее объединился вокруг своего вождя и руководителя.

Когда Артигас получил этот декрет, он ответил Посадасу, а заодно и его секретарю, Николасу де Эррера, который когда-то боролся в одних рядах с Артигасом, а затем перешел на сторону правительства Буэнос-Айреса:

«Жители Восточного берега начали революцию во имя свободы, и поэтому, даже если ваше превосходительство и не желает этого, они все равно станут свободными. Вы можете хоть сто раз объявлять меня предателем: я не изменюсь от этого. Вы можете предпринимать самые безумные меры — все равно мы будем свободны, решительны и энергичны».

Теперь два враждебных лагеря определялись так: к одному принадлежали сторонники централистской власти Буэнос-Айреса — «портеньос», как называли жителей порта; они придерживались монархического принципа правлений, монополизма в экономике, и стремились сохранить прогнившие аристократические устои. Им противостояли защитники политики, ясно и четко сформулированной в «Инструкциях», которая основывалась на демократическом республиканском правлении, принципе федерализма, независимости и свободы без всяких ограничений во всех ее общественных аспектах. То был глубокий демократизм, в муках рожденный Великой Французской революцией, которая стала примером для всего человечества.

Артигас во главе войска в три тысячи человек двинулся по направлению к Рио-Гранде, прошел через Дурасно и остановился в Белене. В арьергарде он оставил Фруктуосо Риверу, одного из своих офицеров, обнаружившего блестящие способности партизанского вожака. Ривера должен был перехватывать коммуникации и обозы Рондо. В низинах реки Уругвай Артигас поставил Оторгеса, чтобы воспрепятствовать какому-либо продвижению по реке.

Жители провинции Энтре-Риос еще раньше ответили на призыв Артигаса: несколько видных граждан этой провинции присоединились к нему. А в этот решительный момент Эусебио Эррера, один из самых уважаемых помещиков, возглавил военный отряд и пошел на помощь Оторгесу. Переправившись через реку Уругвай, он разбил силы противника в местечке Арройо-де-ла-Чина, а затем и войска, посланные Буэнос-Айресом под командованием офицера-монархиста барона Холмберга. Это произошло 22 февраля 1814 года при Эспинильо, около Параны.

Военные действия не прекращались. В марте того же года Артигас фактически контролировал все междуречье. Военная кампания в этом районе завершилась тем, что его союзник, сторонник федерализма Хуан Баутиста Мендес взял власть в Корриентесе.

Так как враги не раз пытались распускать всяческие слухи, чернящие Артигаса, необходимо еще раз подчеркнуть благородство, с которым он обращался с побежденными. Барон Холмберг и его офицеры после окончания битвы были отвезены в штаб Артигаса. Среди бумаг Холмберга был декрет, в котором Артигас объявлялся вне закона. Однако Артигас не только не нанес своим врагам ни малейшего оскорбления, но, наоборот, проявил к ним уважение. Многие из них позднее начали склоняться к федералистским идеям и сообщили правителю Буэнос-Айреса Посадасу о том, что они считают борьбу Артигаса справедливой.

Когда испанскому генерал-капитану Вигодету стало известно об этих противоречиях, он тотчас же начал восстанавливать свой упавший престиж. Он направил своих эмиссаров с письмами к Артигасу и к его кузену Оторгесу, бывшему управляющему королевской эстансией. В своих посланиях Вигодет заявлял, что он крайне заинтересован в мире и счастье жителей Восточного берега и сочувствует личному возвышению Артигаса. Он предлагал множество благ ему самому и его войскам. Однако Артигас не поверил посулам этой сирены, как, впрочем, и никаким другим. Он писал своему кузену Оторгесу:

«Мы переживаем такой момент, когда надо говорить с предельной ясностью и поступать с предельной осторожностью, дабы не возникло никакой возможности ошибочно истолковать наше поведение. Подобные предложения, если вдуматься в них, свидетельствуют лишь о желании воспользоваться ситуацией, в которой мы находимся, и выйти из своего безвыходного положения».

Далее Артигас писал: