Артиллерия Ивана Грозного

Исследователи называли это орудие «гафуницей», хотя в отечественных источниках такой термин не встречается. Советские историки считали артиллерийский экспонат «по орнаментике исключительным памятником древнерусского искусства»[262], несмотря на то что орнаментальные фризы, жгутовые пояски, перевязанные лентами венки, ажурные прорезные пояса на казенной и дульной части, зооморфные сюжеты скорее говорят о принадлежности к европейскому ренессансному искусству.

Мастер вряд ли был русским – он был или немцем, или итальянцем. Очевидно, литейщик работал в Москве продолжительное время. Форма титула на тулове орудия скорее подтверждает нашу версию о европейском происхождении Игнатия (форма «Иоанн, Божией милостию…», а не «великий князь Иван Васильевич…» и т. д.). Кроме того, изображения оленей косвенно могут указывать на немецкую[263] (шпаерскую?) школу, выходцем из которой был пушечный мастер Николаус Оберакер.

После исследований рисунков Я. Теллота нами был обнаружен еще один иностранный мастер, работавший в Москве в 1551–1553 гг. На двух орудиях, захваченных шведами под Нарвой в 1700 г., указаны автографы мастера «Iacob van Weilerstatt» и даты «1553».

Еще три орудия, отлитые Вайлерштаттом, были захвачены шведами в Иваногороде[264]. Среди зарисованных шведским художником орудий есть и трофейная большая мортира с именем мастера, российской гербовой эмблемой и датой «1551». Это может свидетельствовать, что ван Вайлерштатт отливал орудия для Казанских походов 1549–1552 гг.

Вылитые двуглавые орлы, украшавшие казенную часть орудий, аналогичные гербовой эмблеме на русских пищалях 1560-х гг., указывают на то, что они были сделаны в России. Не стоит удивляться написанию имени мастера латиницей – европейские литейщики могли ставить на орудиях надписи как латиницей, так и кириллицей, а также даты как от Рождества Христова, так и от Сотворения мира. Вспомним, например, как подписывал свои изделия пушечный и колокольный литейщик Николай Оберакер.

Одним из лучших мастеров на тот момент, согласно сохранившимся документам, был «немец» Кашпир Ганусов, в будущем учитель знаменитого Андрея Чохова[265]. Нет известий о том, когда он приехал в Россию, сколько всего отлил орудий и колоколов. Изучение документации Пушкарского приказа помогает прояснить лишь некоторые моменты деятельности первого известного немецкого мастера. Исследователь литейного производства Н.Н. Рубцов, один из первых, кто начал интересоваться биографией учителя А. Чохова, полагал, что Кашпир Ганусов был «одним из белорусских или ливонских ремесленников, которых Иван Грозный в большом количестве переселял в Москву из захваченных им областей во время Ливонской войны»[266]. Однако утверждение Н.Н. Рубцова не вяжется с хронологией: первое упоминание о мастере относится к 1554 году, то есть задолго до Ливонской войны.

Возможно, в «Московию» он приехал не один, а с родственниками, которые так или иначе были связаны с цеховым артиллерийским делом. В процессе изучения деятельности в России этого немецкого литейщика у нас имеется версия его происхождения. При этом предположение о датском происхождении Кашпира мы отметаем как несостоятельное[267].

При Василии III из Империи приехал мастер некий Ганс Иордан (Hans Jordan). В Москве он обосновался и женился на русской (то есть принял православие?)[268]. С. Герберштейн в разных местах своего знаменитого сочинения называет Ганса Иордана «немецким кузнецом», «оружейных дел мастером из Халля в долине Инна» и «пушкарем». В 1521 г. Ганс отличился под Рязанью, руководя артиллерией при отражении наступления Мухаммед-Гирея. Исследователь тирольского орудийного производства 1400–1600 гг. Эрих Эгг идентифицирует Ганса Иордана с кузнецом Иорданом Цангером (Hammerschmied Jordan Zanger) из фигурировавшего в имперских документах Инсбрука начала XVI в. (1507–1517) семейства оружейников Цангеров из Абсама близ Халля[269]. Из Инсбрука Ганс Иордан Цангер перебрался в Москву, будучи завербованным русскими послами. В Москве он стал известным пушечным мастером.

Прозвище Кашпира «Ганусов» в русской транскрипции могло быть производным от имени Ганс (Hans – уменьшительная форма от Johann или Johannes) подобно фамильным прозвищам «Петров», «Иванов» и т. д., то есть «сын Ганса». Можно высказать осторожное предположение, что Каспар был сыном оружейника Ганса Иордана, и, возможно, не единственным. Еще один «Ганусов» также был связан с пушкарским делом: в писцовых описаниях Казани в 1565 г. упомянут пушкарь Отто Ганус: «дв. Отов Ганусов пушкарев, да к тому ж двору припустил место, что был двор оставленного пушкаря Матюшкин, а за хоромы по цене ценовных целовальников он Ганусов дал Матюшке 40 алт.»[270]. Может быть, если наше предположение верно, этот пушкарь Отто был сыном Ганса Иордана и братом пушечного мастера Каспара[271].