Артиллерия, огонь!

К другой батарее, которой командовал лейтенант М. Федоров, прорвалось пять танков противника с группой автоматчиков. Однако наши артиллеристы не дрогнули, а, подпустив их на близкое расстояние, расстреляли метким огнем. Особенно отличился в этом бою орудийный расчет старшины И. Карандася. Он подбил три танка. В деревне Корольки расчет с орудием оказался отрезанным от батареи и попал в окружение. Бойцов считали погибшими, но старшина Карандась, ведя огонь прямой наводкой, отбил наседавших на него гитлеровцев и скоро вышел к своим. В боях за деревню Румянцево орудие Карандася уничтожило два взвода вражеской пехоты, семь машин, а у города Истры — четыре танка, четыре машины и два взвода вражеской пехоты. В этих боях орудийный расчет И. С. Колобашкина уничтожил пять немецких танков, десять дзотов и до роты пехоты.

Хотелось бы также отметить, что в боях под Москвой играли роль не только отдельные артиллерийские полки или артиллерийские дивизионы, не только батареи или огневые взводы, нередко в успехе боя большое значение имело отдельное орудие.

То, о чем речь пойдет ниже, даже тогда не укладывалось в представлении о человеческих возможностях. Наш советский воин в критические минуты боя оказался сильнее стали, сильнее огня и даже сильнее самой смерти.

В ноябрьских боях 1941 года Героем Советского Союза среди артиллеристов 16-й армии одним из первых стал рядовой наводчик четвертого орудия третьей батареи 694-го противотанкового артиллерийского полка Ефим Анатольевич Дыскин.

И подвиг семнадцатилетнего солдата и дальнейшая судьба этого человека весьма необычны и примечательны. Поэтому расскажу об этом подробнее.

В 1941 году, закончив десятый класс Брянской школы, Е. Дыскин готовился поступить в институт. Война нарушила его планы. И вот вместо студенческой аудитории юный патриот с группой товарищей добровольно вступает в ряды Красной Армии и попадает в формирующийся 694-й противотанковый артиллерийский полк, вооруженный 37- и 85-миллиметровыми зенитными пушками.

В боях за Москву этот полк действовал на одном из участков фронта нашей 16-й армии. 15 ноября третья батарея полка заняла боевой порядок в общей системе противотанковой обороны на Волоколамском направлении у деревни Горки в полосе 18-й дивизии. В тот день комиссар полка старший политрук Ф. X. Бочаров обошел все подразделения и сообщил бойцам и командирам, что, по имеющимся данным, противник может перейти в наступление с утра 16 ноября. Каждая батарея во что бы то ни стало должна стойко удерживать занимаемый рубеж, не допустить прорыва вражеских танков через свои боевые порядки.

16 ноября противник действительно пошел в наступление, но рубежа, на котором изготовилась к бою третья батарея, не достиг. В этот день батарея подверглась только сильному артиллерийскому и минометному обстрелу и понесла некоторые потери.

С утра 17 ноября противник возобновил наступление и, имея значительное превосходство в силах и средствах, вклинился в оборону 18-й дивизии.

Первой вступила в бой с танками противника 3-я батарея, судьба которой сложилась трагически. В результате интенсивного минометно-артиллерийского обстрела был выведен из строя почти весь ее командный состав: ранены командир батареи лейтенант Егоров, политрук Головцев, командир взвода младший лейтенант Белованенко. Один за другим замолчали орудия сержанта Байкалова, старших сержантов Налдеева и Соколова.

Еще до решительной атаки танков врага в третьей батарее было уничтожено три пушки. У уцелевшего орудия остались в живых четыре человека — командир сержант Плохих, наводчики Дыскин и Гуськов и заряжающий Планицын.

Как же это произошло?

Большая группа танков и пехоты противника находилась в роще метрах в 500–400 от расположения батареи. При каждой попытке вражеских танков приблизиться к опушке рощи сержант Плохих открывал интенсивный огонь. Когда одно за другим замолчали два орудия, а затем прекратило огонь и третье, противник, видимо, решив, что надежно подавил наши пушки, начал продвигаться вперед. Как бы прощупывая впереди лежащую местность, к батарее приближались пять танков. Два из них шли прямо на хорошо замаскированное орудие сержанта Плохих. Рядовой Дыскин сел на сиденье правого наводчика, Гуськов — левого, и орудие изготовилось к бою.

Увидев два приближавшихся танка, Дыскин открыл огонь. Первые же выстрелы достигли цели. Оба вражеских танка замерли на месте. Но вот убит Владимир Гуськов, и у орудия остался один наводчик Дыскин. А у 37-миллиметровой зенитной пушки должно быть два наводчика (правый и левый). Тогда сержант Плохих занимает место второго наводчика, но и он скоро выбывает из строя.

Три вражеских танка начали обходить орудие слева. Один за другим, подбитые метким огнем, остановились и эти три вражеских танка. Но за те несколько минут наводчик получил три тяжелых ранения. Боец истекал кровью. Комиссар Бочаров, руководивший эвакуацией раненых с поля боя, увидев окровавленного солдата, пытался снять его с сиденья.