Артиллерия русской армии (1900-1917 гг.). Том 4: Боевая подготовка и боевые действия артиллерии

По плану обороны России, довольно неопределенному и недостаточно серьезно продуманному Генеральным штабом, без учета решающих, в современных условиях ведения войны, политико-экономических факторов, предполагалось вести наступательную «молниеносную» войну. Но, проводя в армии доктрину активности, руководители царской русской армии не подготовили соответственно в духе безбоязненного проявления активной инициативы командный состав ни в артиллерии, ни в других родах оружия. Правда, уставами старой русской армии подчеркивалось важное значение проявления инициативы начальниками, значение единства цели и необходимости взаимной поддержки. Но эти важные глубокие мысли военных уставов плохо проводились в жизнь и по большей части оставались, так сказать, «буквой устава»; среди начальствующего и командного состава старой русской армии продолжала попрежнему царить боязнь ответственности, неизбежной в случае неудачного проявления инициативы, часто рискованной в боевой обстановке.

Между тем еще опыт русско-японской войны показал, что современная артиллерия, обладающая в скорострельных дальнобойных орудиях могучим средством внезапного и сильного поражения неприятеля, может достигать решительных результатов лишь при условии, если ее командование будет быстро разбираться в сложной тактической обстановке боя и в необходимых случаях безбоязненно принимать твердые самостоятельные решения.

Командный состав русской артиллерии в общем был хорошо подготовлен к началу войны в специальном техническом отношении, стрелял отлично, умел использовать свой огонь. Но этого недостаточно: артиллерист нашего времени должен на себя смотреть не только как на искусного машиниста пушкарского цеха, но и как на артиллериста, овладевшего в совершенстве искусством тактики, обязанного в некоторых случаях изменения боевой обстановки проявлять на поле сражения разумную инициативу без боязни ответственности.

В первую мировую войну действия в тактическом отношении русских артиллеристов, в особенности некоторых старших артиллерийских начальников, оставляли желать многого. Проявление целесообразной личной инициативы в необходимых случаях изменения тактической обстановки не было обычным явлением среди русских артиллеристов во время войны. Иногда же избираемые ими по личной инициативе цели для стрельбы не отвечали условиям сложившейся тактической обстановки. Нередко, особенно в начале войны, артиллеристы, не получая от войсковых начальников боевых задач, задавались ими самостоятельно, но не всегда правильно учитывая при этом боевую обстановку. Как серьезный упрек можно поставить некоторым старшим артиллерийским начальникам и то, что они давали боевые задачи своей артиллерии, не отвечающие развитию общей задачи, поставленной общевойсковым командованием. Нельзя также не упрекнуть русских артиллеристов и за то, что они в большинстве случаев беспрекословно выполняли ни с чем несообразные или неопределенные задачи, которые нередко ставились им общевойсковым командованием, часто даже не пытаясь при этом доложить своему начальству, что эти задачи не отвечают свойствам артиллерии и потому невыполнимы.

Большинство общевойсковых начальников и войсковых командиров до самого конца войны оставалось с тем же смутным представлением о свойствах современной им артиллерии и об основах ее боевого использования, с каким они вышли на войну, причем боевые действия артиллерии мыслились ими лишь в рамках дивизии. Достаточно сказать, что со стороны войсковых начальников предъявлялись иногда настойчивые требования стрельбы для морального впечатления, для зрительного и звукового эффекта и пр. и притом нередко независимо от того, имеются ли цели, требующие обстрела артиллерийским огнем, и могут ли быть получены от обстрела какие-либо результаты.

Все это не мешало, однако, общевойсковому командованию браться иногда самому учить артиллерию не только тактике, но и тому, как ей следует стрелять, и крайне резко отрицательно отзываться о боевой работе артиллерии, часто сваливая на нее кровавые боевые неудачи, являвшиеся в большинстве случаев результатом бесталанного, а подчас даже преступного действия общевойскового командования.

По докладу Упарта штабу верховного главнокомандующего неоднократно приходилось командировать комиссии для выяснения правильности обвинений, возводимых на артиллерию общевойсковыми начальниками. Каждый раз комиссии эти обнаруживали полную необоснованность обвинений. Так было, например, после неудач мартовской операции 1916 г. на Западном русском фронте и июльской операции 1917 г. на Юго-Западном фронте.