Артиллерия русской армии (1900-1917 гг.). Том 4: Боевая подготовка и боевые действия артиллерии

Большинство офицеров старой русской армии первоначальное военное воспитание получало в закрытых военно-учебных заведениях (см. выше) — в кадетских корпусах (временно в 1870-х годах, в период реформ Александра II, реорганизованных в военные гимназии) и в привилегированном аристократическом пажеском корпусе. В кадетские корпуса до 1913 г. принимались сыновья дворян, преимущественно военных, иногда в виде исключения сыновья военных священников. Только в конце 1912 г. (приказ военного ведомства 15 ноября 1912 г. № 628) разрешено было допускать к приему в кадетские корпуса «сыновей лиц всех сословий своекоштными на остающиеся свободными вакансии по конкурсному испытанию, за исключением родившихся в иудейской вере, которые не допускались». Эта запоздалая и половинчатая мера не могла оказать никакого влияния на изменение сословного состава офицеров до начала мировой войны. Что же касается пажеского корпуса, шефом которого был сам царь, то на прием в этот корпус с зачислением в царские пажи, что считалось большой честью, имели право только сыновья генералов или внуки полных генералов от инфантерии, кавалерии и артиллерии; в виде редкого исключения принимались в пажеский корпус потомки старинных русских, польских или грузинских княжеских родов.

По окончании кадетских корпусов воспитанники обычно разбивались на три группы и расходились по разным военным училищам и потом в жизни почти не встречались, за исключением редких в мирное время маневров из всех родов оружия. Одна группа из более способных к математике уходила в специальные артиллерийские и инженерные училища; другая из более состоятельных классов уходила в кавалерийские училища; третья — в военные пехотные училища. При пажеском корпусе имелись свои два специальных класса, в которых проходился курс военных училищ.

Каждое из военных училищ, и в особенности пажеский корпус, жило своей обособленной жизнью, по своим, по большей части довольно странно, даже нелепо сложившимся, традициям, особенно в Николаевском кавалерийском училище. При этом, вообще говоря, специальные артиллерийские и инженерные училища считали себя выше других по образованию, кавалерийские считали себя выше по роду своей службы на коне, пехотные не без зависти смотрели на остальных. Общая зависть юнкеров всех военных училищ к пажам усугублялась правом пажей, несмотря на успехи в науках, выходить по собственному желанию во все рода оружия, не исключая артиллерии, и инженерных войск, и при производстве в офицеры становиться автоматически выше офицеров, произведенных из юнкеров.

Известно, что от зависти до вражды — один шаг. Некоторая отчужденность друг от друга замечалась среди юнкеров даже однородных военных училищ. Например, юнкера старейшего Михайловского артиллерийского училища считали себя выше юнкеров Константиновского такого же артиллерийского училища, но преобразованного из бывшего пехотного училища; старейшее Николаевское кавалерийское училище считало себя выше Тверского, преобразованного из юнкерского кавалерийского училища, и т. п. Из-за отчужденности училищ, отсутствия между ними органической связи проистекала рознь, даже подчас пренебрежение юнкеров, а затем и офицеров разных училищ друг к другу.

Сословное различие офицерства, казалось бы, не могло играть большой роли во взаимоотношениях офицеров, так как большая их часть — около 70 % — принадлежала к дворянскому сословию. Но в действительности сословная рознь имела место среди офицерства, так как гвардия комплектовалась офицерами почти исключительно из дворян, за ней следовали кавалерия и специальные технические войска, офицерство же не из дворян служило главным образом в армейской пехота. Наконец, в самом дворянском сословии наблюдалась нередко острая рознь между знатным титулованным или более состоятельным дворянством из крупных помещиков, служившим преимущественно в гвардии или отчасти в армейской кавалерии, и обедневшим дворянством из мелкопоместных земельных владельцев и неимущим дворянством из военных и чиновничьих семейств, служившим по большей части в армейской пехоте и в специальных войсках.

Рознь в офицерской среде и между отдельными родами войск, воспитание командного состава в страхе перед ответственностью, отчужденность от войск высших начальников и Генерального штаба — все это приводило к взаимному недоверию и неправильному пониманию долга в отношении взаимной выручки, к инертности в случаях необходимости проявления личной инициативы в боевой обстановке.

Командование старой русской армии сознавало крайне неотложную необходимость установления органической связи артиллерии с другими родами войск, их взаимного сближения и знакомства между ними, что могло быть достигнуто путем совместной подготовки артиллерии с другими родами войск. Но достижения в этой области были невелики, и в этом отношении царская армия к 1914 г., началу мировой войны, не особенно далеко ушла вперед по сравнению с тем состоянием, в каком она была в период войны с Японией в 1904–1905 гг.