Артём

Однажды Артем подарил мне первую свою книгу-репортаж "Встретимся у трех журавлей". "Моему дорогому, близкому другу..." - написал он на титульном листе. Вроде бы неловко произносить сейчас эти слова, но я думаю, как быстро мы забываем добрые признания, благие порывы. Все реже встречаясь с Артемом, за прошествием времени я забыл об этом подарке и только сейчас, раскопав его в завалах книг ужаснулся: как же несправедливы и жизнь, и смерть. Когда торопишься жить - спешишь к смерти. Но иначе, по-видимому, Артем Боровик не мог. "Успокаивает" чудовищное одно: Господь забирает к себе сначала самых лучших.

Марина Миронова Герой нашего времени

Мы были знакомы, как часто бывают знакомы дети родителей, которые дружат много лет. Судьба дала мне шанс ближе узнать человека талантливого, неординарного, во многих отношениях выдающегося. Увы, я им не воспользовалась: он был всегда занят, пересечься с ним во времени и пространстве было не так-то просто, хотя это всегда удавалось многочисленным друзьям, ещё более многочисленным знакомым и деловым партнерам. Но тогда казалось, что впереди ещё столько времени, целая жизнь, и уж однажды-то я, конечно, воспользуюсь многолетней дружбой родителей, чтобы узнать Тему поближе. Безусловно, я не имею права называть его Темой, наши отношения никогда не были столь близкими, но я привыкла к такому имени, потому что общение с Генрихом Аверьяновичем и Галиной Михайловной все эти годы давало мне ощущение сопричастности: я не только, как миллионы людей, знала Артема Боровика как талантливого журналиста, автора многих нашумевших публикаций, человека, отличавшегося активной жизненной позицией, что в наши дни становится все более редким качеством, - но и, с другой стороны, сопереживала (опосредованно, через его родителей), была в курсе его успехов, планов, задумок. Все знающие Боровиков согласятся, что невозможно было общаться с ними, не восхищаясь и не завидуя любви и взаимоуважению, которые всегда царили в этой семье. Вспоминаю, с каким чувством законной гордости рассказывал Генрих Аверьянович о том, что если раньше Тему называли "сыном Боровика", то теперь он иногда слышит за спиной в свой адрес: "Это - отец Артема Боровика".

Тем чудовищнее и несправедливее распорядилась судьба: 9 марта наша семья, как, я уверена, и многие-многие другие, испытали настоящий шок и жгучее чувство несправедливости и абсурдности произошедшего. Нет, только не с ним! Банально звучит все, что хочется сказать в утешение: невозможно облечь в слова то глубочайшее сочувствие, которое мы испытываем! Невыразимое горе похоронить сына, такого сына - горе вдвойне! Как можно не сочувствовать молодой красивой женщине, только вчера такой благополучной, блестящей и обласканной любовью, а сегодня называемой таким несвоевременным, нелепым словом "вдова" и вынужденной каждый день смотреть в глаза своим детям и пытаться, в ответ на их вопросы, успокоить и найти приемлемое объяснение тому, что абсолютно неприемлемо и от чего хочется самой рыдать в голос и биться головой о стену?

Знаете, сегодня, когда средства массовой информации выплескивают на нас столько человеческого горя, несчастий, катастроф, "свинцовых мерзостей" ежечасно, восприятие как-то притупляется. Наверное, это защитная реакция организма на животном уровне, иначе слишком страшно и невыносимо жить. Но и такой эгоизм с нашей стороны это тоже страшно: нельзя походя, мельком глянув на экран, посочувствовать матери, чей сын погиб в Чечне или у которой нет средств на то, чтобы спасти умирающего ребенка, потому что на заводе, где она с мужем проработала полжизни, вот уже 8 месяцев не платят зарплату и даже элементарные лекарства становятся предметом роскоши, а не первой необходимости...

Как часто, чтобы не портить себе настроение, мы переключаем телевизор с новостных программ на другой канал. Подумав мельком: "не дай бог!" От трагедии близких тебе людей уйти нельзя.

Почему-то с первой минуты, когда я узнала о гибели Артема, в памяти всплыла строка из стихотворения поэта Кострова, написанного к 200-летию Пушкина о том, что со смертью великого поэта высокие "слова "невольник чести" уже не скажут больше ни о ком"... Сразу подумалось, что это не так. В какой-то степени и Артем стал невольником чести. Правдивый журналист, принципиальный человек, профессионал своего дела, - вряд ли он был лишен все того же чувства самосохранения. Мужчина, обожавший свою жену, отец очаровательных сыновей, сам заботливый сын немолодых уже родителей, получал постоянные угрозы, он не мог не задуматься, "а что, если...". Но природное чувство долга, помноженное на семейное воспитание, мужество и порядочность, сделали его заложником обстоятельств и, не побоюсь этого слова, героем нашего, такого непростого времени.