Артиша (СИ)

Момент не заставил себя ждать. Сытый и разыгравшийся змей появился, чтобы издевательски аккуратно снести хвостом одну из не сломанных еще мачт. Хрустнув, та с грохотом обрушилась на палубу, сбросив с прикрепленной к ней бочки дозорного, вылетевшего прямо в пасть чудища. Воспользовавшись секундной паузой, пока змей устраивал очередную жертву поудобнее в зубах, пытаясь перекусить ее пополам, Артиша отчаянным движением прыгнула ему на спину и вцепилась изо всех сил в чешую. Змей глухо зашипел, швырнув матроса, и попытался стряхнуть наглую человеческую букашку, устроившуюся у него на загривке. Время остановилось для всех, кроме Артиши. Верные мечи Харайл будто бы сами вылетели из ножен и с веселым свистом вонзились в чудовищно толстую шкуру змея, как щепки в свежее тесто. С пятым ударом сердца Артиша, чуть не свалившаяся во время ударов, подтянулась на руках и снова оседлала змея. 10 ударов сердца. Пронзительно закричал оброненный и недоеденный матрос. Змей, забыв про еду, недоуменно повернул огромную башку, пытаясь понять, что же его укололо. Артиша, с трудом удерживаясь на скользкой от морской воды, словно отполированной руками кузнеца шкуре твари, упорно ползла к голове змея. Еще немного усилий, и она добралась до цели. Мечи Харайл, пробивая череп с жутким хрустом, от которого передернулась девушка, легко вошли в мозг змея. Сумасшедшая агония взорвала беснующегося от боли змея, заставив его биться в страшных конвульсиях рядом с кораблем. Почти выпрыгнув из воды, обезумевший от боли змей взметнулся в страшном усилии и упал прямо на палубу корвета. Треск корпуса, крики матросов и издевательски веселые вопли морских чаек сплелись в похоронную мелодию для достойно закончившего свою жизнь боевого корвета. Развалившийся пополам корабль ушел ко дну, обвиваемый бьющимся в затухающей агонии чудовищем. А море невозмутимо пело песню шторма и упокоения..

Море равнодушно плескалось о берег, выбрасывая на каменистый откос обломки кораблекрушения: куски досок, какие-то тряпки, ящик с едой, чудом не утонувший. С громким звоном о камень разлетелась бутылка, вышвырнутая из воды. Очередная волна ледяным потоком окатила безжизненно лежащую на берегу девушку. Внезапно та пошевелилась и попыталась приподняться на руках. Попытка не удалась, и девушка рухнула обратно на землю с громким стоном. Выглядела она ужасно – мокрая, разорванная одежда, местами в крови. Спутанные волосы с прицепившимися к ним водорослями и даже крохотным крабиком. Разбитые и исцарапанные руки бессильно лежали на камнях, оставив попытки подтянуться повыше, подальше от безжалостной ледяной стихии. Очень быстро отвергнутая морем жертва сдалась и перестала шевелиться. Каждое движение вызывало адскую боль. С трудом свернувшись клубочком, она тихонько заплакала. Умирать так не хотелось.. Где-то на задворках сознания мелькнула благодарность к губернатору Ар Каима, отославшему Ульфа с поручением. Если бы в этом аду погиб и он, это было бы невыносимо.

Топ был плохим мишкой. Очень плохим. Потому что опять, несмотря на давешний запрет, улизнул с Постоялого двора на берег моря поискать рыбки.

Артиша выиграла Топа как приз на турнире в Авроре года два назад, когда тому было несколько месяцев отроду. Медвежонка по пачпорту величали Тип Топ, что переводилось как «Грозный Большой», однако обычно его кликали на китежский манер, Топ. Непонятно как главным воспитуном косолапого, оставшегося из-за браконьеров без родителей, стал Рык. Мишка оказался норовистым, но рысяк сумел найти к нему педагогический подход.

«Чуть что не так, сразу лапой по носу» - с содроганием припомнил Топ свое детство, стараясь как можно тише протиснуться между домами и одновременно озираясь, не видно ли где его домомучителя. - «Это не тронь, на то не фыркай, туда не ступай.. А играть тогда как??»

Выбравшись наконец на берег, Топ вдохнул полной грудью морской воздух и с шумом бросился в волны. Безлюдный из-за ночного шторма пляж позволил топтыгину вволю порезвиться, барахтаясь в прохладной воде, которую местные почему-то считали ледяной. Зверь не оставлял надежды поймать аршана. Аркаимские синежаберники, водившиеся на Озере Встреч, были, конечно, недурны, но разве может что-либо сравниться со вкусом ледового аршана? Даже подземные каракурты, изредка приносимые хозяйкой из кактакомб, не могли заменить медведю аврорского деликатеса.

При воспоминании об озере на морде зверя отразилось смущение.

..В тот раз он слегка проголодался, поскольку хозяйка и Рык, ушедшие вечером в катакомбы, до сих пор не вернулись и перед проснувшимся утром косолапым встал вопрос о рыбке насущной. А где рыбка? Правильно, в воде. А где вода? Правильно, в Озере, на котором он уже несколько раз бывал с хозяйкой на рыбалке и приметил несколько мест, где по подсказке инстинкта должно было быть рыбно. Собственно, поэтому его на рыбалку и брали.