Артист (СИ)

Вдоль забора он дошёл до запертого склада, а от него под укрытием деревьев к дому. В окне на первом этаже он увидел троих мужчин, играющих в карты. И это было странно — звук выстрела точно должен был их потревожить. Разгадка пришла почти сразу — на крыльцо вышел массивный, крупнее самого Травина громила, и не торопясь зашагал к воротам. Сергей в свете фонаря хорошо его рассмотрел — молодой парень внешностью напоминал неандертальца. Двигался парень, несмотря на свои габариты, легко, чуть не дойдя до ворот, остановился, зачем-то принюхался, развернул свёрток, и достал лук со стрелами. А потом скользнул в заросли.

— Пижон, — хмыкнул Сергей.

Лук, по его мнению, был неприятным оружием в умелых руках — откуда сделали выстрел, пойди определи, оперённый снаряд прилетает почти бесшумно и за секунду преодолевает семьдесят, а то и сто метров. Однако у него и недостатков хватало, к примеру, звук распространяется в воздухе в три-четыре раза быстрее стрелы, и щелчок тетивы, если к этому готов, можно услышать заранее. Травин мог пойти вслед за парнем, но лучник наверняка знал территорию куда лучше, и находился в знакомом для него окружении.

С этого момента Сергей считал, что его обнаружили, и с ножами лезть против скрывающегося непонятно где верзилы он не собирался. Можно было вернуться и забрать двустволку второго привратника — её Травин не стал далеко выкидывать, прислонил к ограде с внешней стороны. Но если на двоих охранников приходилось два ружья, наверняка они держали ещё одно или два про запас.

Он вернулся к сторожке, и не таясь зашёл внутрь. Так и оказалось — возле стола стоял отличный экземпляр, Винчестер модели 1897 года, причём укороченный окопный вариант. Сергей выщелкнул и заново снарядил магазин, в трубе оказалось всего патрона, снаряженных картечью, но на полке нашлась целая коробка, он взял десяток. А потом, выйдя из домика, два раза выстрелил в ту сторону, куда скрылся лучник, и ещё два — в освещённое окно. На таком расстоянии попасть куда-то точн было сложно, но часть дробин достигла цели, стёкла внесло внутрь, прямо на вскочивших из-за стола мужчин. Раздались вопли, кто-то даже упал, Сергей сомневался, что обездвижил всех троих, приближаться к дому не стал, выбежав из сторожки, тут же бросился бежать вдоль ограды.

Кляйн опустил лук, не ослабляя тетивы, хищно улыбнулся. Раз чужак не стал проникать в дом, а наоборот, побежал вглубь территории, то наверняка он пришёл за кем-то из пленников. За кем-то из ЕГО пленников. Значит, и умрёт он так же, как они, мучительно и медленно, корчась от боли и захлёбываясь в кровавых слезах. Юноша зашагал к птичнику, стараясь не шуметь. Но потом перешёл на быстрый шаг. Возле приземистого здания с плоской крышей стояли двое, один поливал кучу хвороста из стеклянной бутыли, а второй держал наготове разожжённую лучину.

— Вы что делаете, идиоты? — прошипел Кляйн, приблизившись почти вплотную.

Охранники разом ойкнули, один уронил бутылку, пролив часть себе на штаны, а второй — лучину. Прямо в копну хвороста. Кляйн тут же затушил занявшийся огонь подошвой, схватил одного из поджигателей за шкирку.

— Ганс приказал, — прошипел тот, — всех сжечь. Чтобы без следов.

— Он тебе лично приказал?

— Нет, Генриху, а тот уже нам. Сказал, чтобы к полуночи всё полыхало, а потом за пожарными пошлём, и концы в воду.

Юноша отпустил воротник, посмотрел на часы, стрелки показывали без четверти одиннадцать.

— Ждите моей команды, — приказал он.

В комнате с разбитым стеклом никто серьёзно не пострадал. Тот, что считался старшим среди охранников, получил картечиной в руку, ещё одному поцарапало щёку, а третий, который находился ближе всех к окну, от выстрела не пострадал, но когда прыгал под стол, распорол себе осколком ладонь. Все трое быстро пришли в себя, подхватили оружие, порезанный быстро перемотал ладонь вафельным полотенцем, у старшего картечь застряла в мягких тканях, кровь сочилась тонкой струйкой…

— Ты оставайся здесь и следи за окном, а ты бегом к выходу, проверь, что там с Кляйном, — распорядился старший, — я схожу к Гансу.

Он пробежал по коридору, поднялся на второй этаж, свернул в другой коридор, ведущий в флигель, и через минуту уже молотил кулаком по филёнчатой двери.

— Ганс, открой, чтоб тебя. На нас напали.

Ганс не отвечал, тогда старший ударил по двери один раз, второй, отошёл подальше, и с разбегу попытался выломать дверь. Та поддалась только с третьего раза, охранник ввалился в комнату и в растерянности остановился.

Старик лежал на кровати, раскинув руки. Один, никакой артистки рядом не было. Горло Ганса было аккуратно вскрыто, кровь залила постель и побурела. Орудие преступления валялось рядом — обычный тесак, каких на ферме было полно. Охраннику хватило нескольких секунд, чтобы понять, что произошло, он побежал обратно.

— Ганса убили, — сказал он тому, кто охранял окно. — И артистки нет.

— Она убила? — тот вглядывался в темноту, выставив ствол ружья.

— Нет, тут кто-то из своих постарался.