Артюр Рембо

За восемь дней пути разбив до дыр ботинки
Щебёнками дорог, вошёл я в Шарлеруа.
В «Зелёном кабаре» я заказал тартинки
С печёной ветчиной: желудку дань сперва.
Удобно вытянув натруженные ноги
Под столиком в углу, я изучал смешной
Узор зелёных стен и вдруг позднее многих
Заметил, что стоит как раз передо мной
Девица с блюдом, а сказать по правде, чудо:
Лукавые глаза и груди в четверть пуда —
К такой не трудно сразу подобрать ключи!..
Душистой ветчины ломоть я ел степенно,
А в толстой пинте пива золотили пену
Последние уже закатные лучи^{21}.

А что если ему попытать счастья в Брюсселе?

Оставшись без гроша в кармане, он был вынужден пройти пешком 60 километров, которые отделяли Шарлеруа от столицы королевства. Войдя в город, он сразу же направился на улицу Волчий Капкан, недалеко от Новой улицы и площади Монеты, к одному из родственников Изамбара, Полю Дюрану, который любезно согласился принять его в своём доме, где жил с матерью и старшим братом. Артюр провёл у них два дня. Гостеприимный хозяин дал ему в дорогу свежее бельё, чистую одежду и хорошие походные ботинки.

Восстановив силы и получив немного денег, Артюр прошёлся по новым бульварам в центре города в поисках какой-нибудь редакции газеты, где, как он полагал, ему могли бы предложить работу. Но очень скоро он отказался от этой затеи и решил вернуться во Францию.

Ему надо было вновь увидеть Изамбара, которого считал своим другом, братом и духовным отцом.

Больше чем когда-либо прежде он был убеждён, что его преподаватель риторики был единственным в мире человеком, способным поддержать его драгоценными советами. Он намерен был строго им следовать.

Он дошёл до Южного вокзала на площади Конституции и на остаток денег, полученных от Поля Дюрана, купил билет на Дуэ.

В СЕРОЙ ГАММЕ

Одетого Полем Дюраном во всё новое с иголочки Артюра (модный пристёгивающийся воротничок, шёлковый галстук тёмно-красного цвета с отливом), когда он предстал в Дуэ на улице Аббе-де-Пре перед своим бывшим преподавателем риторики, можно было принять за какого-нибудь денди.

Встретили его три сестры Жендр — Каролина, Анриетга и Изабель — тридцати девяти, сорока четырёх и сорока семи лет соответственно. Они объявили ему, что Жорж Изамбар направился в Шарлевиль и что он разыскивает его уже целую неделю. Артюр заверил их, что это неважно, он его подождёт. И тут же самоуверенно попросил пока приютить его. Немного погодя потребовал чернил и школьной бумаги, чтобы записать стихи, которые сочинил за прошедшие две недели в Арденнах, в Шарлеруа и Брюсселе. Писал он аккуратно до педантизма, не допуская ни малейшего пятнышка, ни единой ошибки или помарки.

Помимо «Зелёного кабаре» и «Зимней грёзы» он занялся отделкой «Проказницы», «Блестящей победы при Саарбрюкене» (стихотворение, написанное под впечатлением от бельгийской «роскошно раскрашенной гравюры, продаваемой в Брюсселе за 35 сантимов»), «Буфета» и «Моей цыганщины» — сонета, заключающего в себе нечто вроде интимной исповеди и передающего настроение бродяжничества:

Шёл я, руки засунув в худые карманы
Сюртука, что от ветра уже не спасал,
Шёл под звёздами, Муза, твой верный вассал,
И спешили за мной грёз моих караваны.
В старых брюках бессменных со свежей дырой
Мальчик-с-пальчик шагал, рифмы перебирая.
Ковш Медведицы в этом просторе без края
Был приютом мне. Тихо шуршал звёздный рой.
Отдыхал я в траве у дорожных обочин,
И роса в те сентябрьские тёплые ночи
Увлажняла мне лоб как живая вода.
Или, строки рифмуя, не ведая скуки,
Как из струн, извлекал я звенящие звуки
Из резинок своих башмаков иногда^{22}.