Арторикс

– Господин инспектор… – залепетала Митчелл. – Не… не прогоняйте меня… Я их боюсь. Вдруг они меня застрелят! Вдруг они не знают, что я тоже наша!

– Если вы будете делать все в точности так, как я вам говорю, то никто вас не тронет. У вас на лице написано, что вы такая наша, что нашее просто не бывает. Упирайте на то, что вы бедная и несчастная. Там, у них у самих не все в порядке. А быть со мной вам никак нельзя. Я сейчас отсюда ухожу. Воевать до потери пульса. – В голове моей уже начал складываться вполне безумный план. – Ну, как?

Пока Дора в ужасе размышляла, я вставил ей в руку зажигалку и в колеблющемся свете накарябал на страничке из записной книжки нашим с Алленом шифром текст о том, как он ошибся и до какой степени не прав; что Шатл – по всей видимости, робот-двойник; что у меня важные сведения и что я иду в тыл врага. Закончил пожеланием не обижать подательницу сего, девочку (дурочку) Дорочку. Целую, Дэдлиб.

– Я… я не пойду… – простонала Дора и уронила зажигалку. Огонь погас.

Я уговаривал ее, наверное, полчаса.

Наконец, когда я плюнул в двенадцатый раз на песок под пальмой и в сердцах хотел было съесть собственную записку, Дора неожиданно согласилась, взяла бумажку и, отчаянно труся, двинулась в сторону города. Потом вдруг остановилась, и я подумал, что сейчас все начнется сначала.

– Как я смогу найти вас, господин инспектор, после того, как… после того, как меня… не убьют? – спросила она, давясь слезами и страданиями.

– О господи!.. – пробормотал я. – А если я женат?

– Мне это все равно… – утираясь моей записочкой, обронила безнадежно Дора.

Я дал ей визитную карточку, и Дора наконец ушла, прижимая карточку и записку к груди.

– Что скажет Лиззи? – задумчиво спросил я сам себя.

А что скажет Лиззи? Я ведь ничего такого, просто спасаю гражданское население. Ах, Лиззи… Где ты, где?

Еще минут десять, наверное, я сидел под пальмой и курил. Последнюю сигару. Уже в одиночестве.

В городе тем временем установилось относительное спокойствие и выстрелов и криков больше не доносилось. Дора уже должна была, по моим расчетам, добраться до места. Только тогда я ножом вырезал кусок у основания пальмы, засунул туда завернутую в бумажку кассету с показаниями Вайпера и закрыл дырку срезом коры.

Получилось надежно и совершенно незаметно.

Проверив оружие, я поправил сумку-рюкзак и, вздымая песок, двинулся по следам Доры к городу.

Потолкавшись некоторое время по темным переулкам и тупикам, скрывавшимися за рекламным фасадом города, я наконец вышел через черный ход в некий бар, похожий на все бары в этом месте.

В баре, конечно, никого не было.

Зайдя за стойку, я, к своему ликованию, обнаружил в холодильнике массу пива в бутылках и банках. Подкрепив усталый организм парой пива, я загрузил сумку банками и еще пару сунул в карманы пиджака. Потом изыскал электророзетку, включил украденный паяльник, развинтил штатный волновой щуп и, кое-что перепаяв в нем, свинтил обратно. Теперь щуп, по моим расчетам, должен был реагировать на электромагнитное поле на большем расстоянии, чем раньше. И на роботов – тоже.

Покинув бар, я замер у стены, пытаясь сориентироваться. По соседней улице по своим делам проехал танк, развлекаясь стрельбой из пулемета по витринам.

Через бар «Карлос Сантана» я вышел на соседнюю улицу, пересек ее и, побродив по обширному магазину «Рокси», вышел из него совсем недалеко от «Паноптикума», где по улице прогуливались солдаты в маскировочной форме.

Я нагло перебежал улицу и под оживленные крики «держи! держи! вон, вон он побежал!» и выстрелы рванул к «Паноптикуму». Пришлось бежать зигзагами: пули так и сыпались, а подставляться под выстрел бравого солдата родной армии в мои планы совершенно не входило.

Юзом я влетел в сортир бара. Чтобы ногой выбить дверь, нашарить в нише кнопку и нажать ее, понадобилось несколько мгновений. Уже недалеко послышался уверенный топот солдатских ботинок, как дверь в кафеле распахнулась, я прыгнул внутрь, разбив плечом зеркало и повредив телефон, и вдавил до упора кнопку «Вниз». Стальная дверь отрезала меня от погони.

18

– Вам, любезнейший господин инспектор, налить ли вина? – спросил улыбающийся Вайпер, тыча в бутылку «Рислинга номер семь».

– Нет, спасибо, – учтиво отказался я. – Лучше прикажите подавать мясо. Я, признаться, страшно хочу есть.

Мы сидели в большой, прекрасно убранной комнате, уставленной дорогой мебелью из красного дерева со всякими бронзовыми завитушками. Сидели за длинным столом, накрытым белейшей, расшитой по краям скатертью. Стол был сервирован на двоих – на меня и Вайпера. Вайпер восседал за одним его концом, а я – за другим, и чтобы общаться, приходилось повышать голос.

В ближайшее окно виднелся недалекий лес, радующий взгляд откровенной свежестью красок. Зеленые листочки нежно трепетали в легких струях ветра. Какая-то птица пела там в свое удовольствие, и в комнате ее пение было хорошо слышно.

Подали мясо.

Вайпер снова пристал с рислингом. Я, размышляя над тем, как скажется на мне встреча уже плещущегося в желудке пива с вином, покачал головой: