Артуа. Ученик ученика

Все они оказались здесь с одной мыслью: этого нельзя допустить. Ингард не должен пасть под копыта коней кочевников в угоду политическим соображениям. Конечно, приказ есть приказ – они люди военные. Но есть и честь, честь офицера и дворянина. Ты же видел их состояние, как они вели себя. А граф настаивает, машет приказом. Тут появляется барон Артуа де Койн, посторонний человек, которого здесь ничего не держит. И он предлагает умереть, но умереть так, чтобы хотя бы попытаться спасти город и людей.

Они люди неглупые и отлично понимают, где мы были и какой у нас груз. Скажи, какой нормальный человек бросит все это ради спасения совершенно незнакомых ему людей? Артуа, когда ты вернулся и начал излагать свой план, я был горд, что мы с тобой в одной команде. Знаешь, что я сказал этим людям в твое отсутствие?

Я заинтересованно кивнул.

– Я немного рассказал о нашем путешествии, не вдаваясь в подробности, но особо ничего и не скрывая – это не те люди. Когда же меня спросили, что ты за человек, я ответил вот что. Сейчас барон пойдет уговаривать своих людей, чтобы они уезжали отсюда как можно скорей, а те, естественно, откажутся. Затем осмотрит ущелье и предложит не самый безнадежный план, в котором выберет себе такое место, где практически невозможно выжить. Теперь скажи, в чем я ошибся? И что теперь остается этим людям? – Коллайн указал рукой в сторону палатки.

Ну не так все мрачно – глядишь, поживем еще. В конце концов, сотня тяжелых кирасир – это большая сила. Тем более против степняков, практически не защищенных. В поле вайхи и быстрее, и маневреннее. Но в этой теснине им некуда разбежаться, кирасиры пройдут сквозь них как горячий нож сквозь масло. Главное – не увязнуть.

– И все-таки скажи мне, Артуа, зачем тебе все это нужно?

Я помолчал минуту, обдумывая ответ. Знать бы точно самому, зачем мне все это нужно.

– Понимаешь, Анри, когда-то очень давно у моего народа единственным мерилом всех действий и поступков была совесть. Неважно, что сделал человек, но если он не ищет себе оправданий, значит, все сделал правильно, по совести. Мы можем проехать мимо и найти себе в оправдание тысячу причин, а потом всю оставшуюся жизнь искать новые. Я не смогу объяснить лучше, но я чувствую, что наше место здесь, в ущелье. И не делай, пожалуйста, из меня героя – я обыкновенный человек и больше всего хочу сейчас помыться горячей водой, съесть добрый кусок хорошо прожаренной дичи и лечь в мягкую, теплую постель с ласковой, симпатичной девушкой. Все, пошли к своим, нам еще золото надо спрятать.

Золото мы спрятали в отличном месте: если не знаешь, где именно, – ищи хоть тысячу лет. Сначала устроили целый спектакль, чтобы отвлечь внимание возможных наблюдателей. Россыпь камней, где будет лежать золото до окончания всей этой истории, хорошо просматривалась с места нашего бивака.

К этому времени вернулись Шлон с Пелаем, ведя в поводу наших запасных лошадей, превращенных во вьючных. Шлон был навеселе, но с коня не падал. «Горбатого могила исправит», – подумал я, устраиваясь на новом походном одеяле возле костра.

Только бы не было сильного дождя – если порох и запалы отсыреют, вайхи легко справятся с нами, задавят числом. Эта мысль упрямо лезла в голову, не давая покоя. Подошел Проухв, положил рядом со мной кусок сыра, ветчину, пару ломтей хлеба и мою походную фляжку, наполненную вином. Желудок требовательно заурчал, глядя на такое богатство. Верно сказано: война войной, а обед по расписанию. Хотя какое тут, к дьяволу, расписание – сутки почти ничего не ел. Я с жадностью набросился на еду, стараясь есть аккуратно. Плох тот командир, который давится и чавкает во время еды.

Ух, вот теперь можно и отдохнуть часок. Больше не получится: от приглашения на ужин не откажешься, не поймут люди. Да и самому интересно узнать, как разворачиваются события. Сейчас ничего особенного не происходит – только группа всадников ускакала в сторону Ингарда.

Ужин прошел замечательно. Много ели, не меньше пили и смеялись.

Я поднялся, держа в руке бокал с вином:

– Господа. Возможно, мы погибнем завтра или послезавтра. Но все равно, никто из нас не сможет прожить вечность, да и стоит ли? Мы точно знаем, что эта жертва будет ненапрасна, если благодаря ей люди останутся живы. Вырастут дети, у спасенных нами женщин родятся новые. Кто-то из них станет великим ученым, поэтом, музыкантом – да просто хорошим человеком, добрым и честным. Возможно, они даже не вспомнят о нас и о том, что мы сделали. Но сами мы никогда не пожалеем о содеянном – ни на том свете, ни на этом. Вот за это и предлагаю выпить. Ваше здоровье, господа! – И лихо опрокинул бокал вина. А почему бы, собственно, и нет – отличная компания, хорошее настроение…

Проснувшись еще до рассвета, первое, что я услышал, были слова Анри: