Артуа.Звезда Горна

Мы заняли позицию возле подъема, по которому попали на вершину холма. Отсюда прекрасно можно было разглядеть приближающихся вайхов. Пересчитать затруднительно, но врагов, по крайней мере, не меньше, чем предполагалось.

Времени до того, как они приблизятся еще много, так что, не лучше ли мне осмотреть окрестности. Отсюда хорошо видно, что ложбина, расширяясь и углубляясь, спускается прямо к реке. Река, судя по всему, в этом месте не слишком глубокая и течение не казалось стремительным.

Так, а что у нас с краем холма, что выходит к реке. Здесь можно никого не опасаться, берег обрывистый, до воды метров пятнадцать, а то и все двадцать.

Я все не мог привыкнуть к имперским мерам длины, все эти фатумы и дойны, разве что лиги, в лиге примерно два километра, сам шагами измерял, была такая возможность. Следующий склон холма даже склоном не назовешь, сплошная отвесная скала, местами козырьком нависающая над землей. Сторона противоположная реке примерно до половины очень круто спускается к земле, а оставшаяся часть выглядит вполне доступной для пешехода, но конному по ней не подняться.

Артуа, ты гигант военной мысли, надо же, так, сходу, выбрать отличное местечко. С маху отсюда нас не выковырять, потеть замучаются, думал я, возвращаясь к своим бойцам. Хотя, если реально глядеть на вещи, позиция на той стороне реки вообще идеальна для обороны. Чтобы добраться туда, необходимо пересечь реку, подняться в крутой подъем. Но это только с вершины нашего холма становится заметным, а снизу, на скаку…

Когда я вернулся, для обороны все было уже готово. Прошкин мушкет с дымящимся фитилем облокотился на рогатку, у ног Шлона лежали в невысокой траве бомбы, все шесть штук.

Пики и копья, воткнутые наконечниками в землю, тоже ждали своего часа. И лица у парней хорошие такие, сосредоточенные, без признаков нервозности. Шлон в обычной своей манере подкалывает своего лучшего друга, Нестора. Нестор, сама невозмутимость, обращает на него внимания не больше, чем на легкий ветерок, тянувшийся с реки. Чуть правее расположились Ворон с Котом, ходячие арсеналы. Ворон, со своей невозмутимостью и привычкой молчать, мог поспорить с Нектором, да и Кот трепаться попусту не любил. Подбежал Пелай, справившийся с лошадьми, и занял место между Кадьеном и Амином. Левый фланг, где расположились наименее опытные бойцы, почти упирался в каменную кручу, да и косогор там больше. Еще левее, на самом краю холма, природа создала из скалы подобие башни, с площадкой на вершине, поросшей кустарником. Вот туда и будем отступать, если до этого дойдет дело.

Передние всадники вайхов перешли на шаг, поджидая отставших товарищей. Вероятно, будут пытаться смести нас плотной массой. Давайте ребята, давайте, мы уже побывали не так давно в подобной ситуации, а опыт великое дело. Стрелять вы не будете, нам достаточно присесть и попробуй тогда попади. Вам же еще в горку забраться надо и успеть поменять луки и ружья на копья и клинки. Задним всадникам стрелять вообще не резон, впереди сплошные спины своих, поднимающихся вверх по косогору. Кто-то из наших произнес — шестьдесят семь, другой возразил — семьдесят два, в любом случае расклад хреновенький. Но почти сорок наших выстрелов в упор вы получите, господа кочевники.

— Цыплят по осени считают, — заявил я, привлекая к себе внимание и ловя недоуменный взгляд Анри, причем здесь цыплята, стоявшего как обычно справа от меня. Ах да, здесь в ходу другие пословицы. — Парни, стреляем только по моей команде. Внимание! Приготовиться! -

Вайхи стремительно приближались к нам скученной толпой, подбадривая себя визгом и криками. Только бы нервы выдержали у всех, один преждевременный выстрел и никого уже не остановить. А все дело именно в дружном залпе. Вот до них уже метров пятьдесят, вот сорок, тридцать. Наездники прикрыты головами и грудью коней, бедные животные, они всегда первыми отвечают за людскую глупость. Пора.

— Огонь — заревел я, нажимая на спуск тяжелого, не очень прикладистого, с укороченным граненым стволом ружья.

Бах! Почему-то первой громыхнула базука Прошки, откинув отдачей даже такого крупного парня как он.

Бабах! Слились в одном звуке остальные выстрелы. Выронив ружье из рук, я выхватил оба пистолета. Первые всадники валились на землю вместе с лошадьми, второй залп, уже совсем не дружный, был почти в упор, а уж третий…

Справа выстрелы гремели один за другим, у Кота с Вороном на двоих десять стволов, и стрелки они отменные. Я взглянул на Шлона, который словно почувствовав мой взгляд, повернул голову в мою сторону. Показал ему два пальца, сложенные рогаткой, я махнул рукой, мол, давай родимый. И родимый выдал.

Не знаю, сколько он оставил от запального шнура, но бомбы, пущенные им по склону, словно шары из кегельбана, взорвались сразу, как только скрылись за передними из притормозивших под плотным огнем степняков с интервалом в пару секунд, не больше. Удачнее бросков и придумать было нельзя, и, как нельзя вовремя, кстати. Взрывы просто разметали середину скучившихся вайхов.