Артур

Я спустился с вала и через толпу бегом бросился во дворец. Радостные выкрики оглушали. Во дворе давка оказалась такая, что я не смог пробиться ко входу. Верховный король спешился, поднялся по ступеням и обратился к народу с приветственным словом. Я был так далеко, что ничего не разобрал за шумом.

Только когда Пендрагон вошел в дом и толпа рассеялась, мне удалось добраться до заднего входа во дворец. Все собрались в зале, по приказанию королевы Гвенвифар слуги выкатывали бочонки с медом и разносили полные кубки. Пили за успех южного похода, в котором Верховный король уладил давний пограничный спор между саксами и бриттами.

В результате бретвальда Элла и его хускарлы прибыли с Артуром в Каер Лиал — явить ему свою преданность и принять участие в церемонии по случаю завершения Круглого стола. Приехали и другие властители Южной Британии, из которых самыми заметными были Идрис и Кадор, каждый со своей дружиной.

Кубки со сладким золотистым медом ходили по кругу. Королева Гвенвифар горделиво стояла рядом с королем, который обвил рукой ее стан, и смотрела на веселящихся. Тут же был Эмрис, с ним рядом — Кай и Бедивер. Я взял кувшин, нацедил меда из бочонка и принялся разливать. Кай подозвал меня и протянул свой кубок.

— Анейрин, давай сюда мед! — крикнул он.

Я подбежал, наполнил кубок ему и Бедиверу, после чего сенешаль сказал:

— Кубок Артура пуст. Наполни его!

Я повернулся и увидел на себе взгляд ясных синих глаз Пендрагона. Он улыбнулся и протянул окованный золотом рог. Весь трепеща, почтительно склонив голову, я поднял кувшин, и тут на мою руку легла ладонь. Верховный король придержал кувшин, чтоб он так не дрожал.

— Успокойся, дружок. — Он внимательно взглянул на меня. — Как твое имя?

— Анейрин ап Кау, — отвечал я. — К твоим услугам, Пендрагон.

— Храбрец! — расхохотался Кай.

— Я тебя помню, — промолвил Бедивер, — хотя сейчас не признал: прошлый раз ты весь был в каменной пыли!

— Верно, Бедивер! — ласково произнесла королева. — Я тоже помню тебя с Мирддином, — продолжала она. — Прости, Анейрин, я не знала, что ты — сын Кау.

— Мальчик прислуживал мне в святилище и на острове Аваллон,

— сказал Эмрис, подходя ближе, — и уже показал себя незаменимым товарищем.

Я был на седьмом небе от его похвалы, хотя и покраснел, как рак.

— Держись поближе, Анейрин ап Кау, — приветливо молвил Артур. — Что-то жажда у всех разыгралась. Скоро нам снова понадобится твой кувшин.

— Верно, верно! — воскликнул Кай. — Будь рядом и держи кувшин наготове!

После таких слов я бегал всю ночь без устали с одним перерывом

— когда Эмрис пел под арфу. Огромный зал затих, словно лесная поляна; казалось, весь мир затаил дыхание! Я, вбирая всем сердцем музыку Истинного Барда, поклялся, что не стану искать себе иного пути. Дай-то Бог мне навсегда остаться на службе у Артура!

На следующий день король и королева выехали из Каер Лиала к Круглому столу. Лишь тем, чьи имена были начертаны на стене, дозволили ехать с ними. Меня взяли, потому что так сказал Эмрис. Кому-то надо заботиться о лошадях, а мальчик уже знает, где святилище, так что лучше пусть едет он, чем кто-то другой.

Увидев ротонду, Артур спешился и дальше пошел пешком — из уважения к жертве тех, кто придал смысл храму, к нему следует приближаться со всем смирением. Пендрагон поднялся на холм и благоговейно опустился на колени перед святилищем.

Гвенвифар внимательно наблюдала за королем, беспрестанно сжимая и разжимая руки. В ее карих глазах светились любовь к мужу и волнение великого дня.

Верховный король встал и, отложив меч, вступил в ротонду. За ним торжественной процессией следовали военачальники: Кай, Бедивер, Борс, Гвальхавад, Лленллеуг — и каждый оставлял оружие у входа. Эмрис, Гвенвифар и я некоторое время ждали снаружи. Затем вошла королева и последним Эмрис.

Я сел у ручья подле пасущихся лошадей с намерением здесь и оставаться. Прошло совсем немного времени, и я услышал стук копыт — всадник приближался по берегу моря. Я взбежал на холм и посмотрел вниз: по прибрежному песку скакал одинокий воин.

Я укрылся за кустом, чтобы не привлечь его внимания и не выдать местонахождение храма. Напрасно! Он не смотрел ни вправо, ни влево, однако, поровнявшись с ротондой, повернул коня и поскакал по склону прямиком к ней.

Сперва я думал бежать к Эмрису или как-то предупредить тех, кто внутри, но меня остановило то, что уж больно знакомым казался всадник. Где-то я уже встречал этого человека в ярко-алом кафтане и штанах, синем отороченном мехом плаще и с серебряной гривной на шее.

Он остановил коня и соскочил на землю. Сегодня я уже видел такое — точно так же спрыгивал с коня Гвальхавад.

Но это и был Гвальхавад! Не может быть! Он только что на моих глазах входил в ротонду. Значит, кто-то другой, похожий...

Наверное, он уголком глаза различил меня за кустом, потому что резко повернулся, наставя копье.

— Прошу тебя, господин, — сказал я, — отложи копье, ибо место это свято.

Наездник ласково улыбнулся.

— Осторожнее, не пугай воинов, дружок, — сказал он. — Я никому не желаю зла. Уже вошли?