Артур

Однако, и это не стало концом моего неудачного дня. Я поняла, как попала, когда выбравшиеся полицейские даже не глянув в мою сторону сначала отдали кому-то честь, а затем обратились к самому хмурому и наглому по имени отчеству.

Да твою ж мать! Я что, нарвалась на мента?! Да еще и наговорила ему с три короба гадостей?! Ну за что? Почему? Почему я?!

- Гадство…

 - Ну, что, как будем оформлять? – впервые за вечер, бородатый гад, что сыпал оскорблениями, повернулся ко мне и улыбнулся голливудской улыбкой. Довольная физиономия так и просила кирпича, но нарываться и дальше точно не было смысла, поэтому я промолчала.

Влипла, так влипла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Что я могу сказать… я не просто влипла, я попала на крупный штраф, который мне нужно было оплатить, будто бы мне не хватало сорванного заказа и опустошенной кредитной карты!

Я так устала, что домой практически вползла. Благо, что не на четвереньках.

Хотелось кричать, материться на всю квартиру и потребовать от кого-нибудь стакан чего-нибудь покрепче, но, на удивление, внутри никого не оказалось. Я поняла это еще возле подъезда, когда не увидела характерно приглушенного света из гостиной. Значит, ни Ани, ни Али дома не было. Странно. На часах было почти десять вечера.

Я скинула с себя туфли, прокляла того, кто их создал, и прошлепала в свою комнату - нужно было уложить драгоценный рабочий материал на место. Затем быстро скинула с себя одежду, успевшую осточертеть за нелегкий день, и отправилась в душ . Теплые струи, бережно обволакивавшие тело, принесли подобие облегчения, но уже очень скоро я начала мысленно возвращаться то к недовольной невесте, которую я, несчастный раб, посмела отвлечь от ее торжества со своими деньгами, то к наглому бородатому козлу, который не поскупился влепить мне штраф ни за что, хотя я ни в чем не была виновата!

Именно поэтому, скрежетнув напоследок зубами и упрекнув жизнь в очередной несправедливости, я накинула на себе халат и отправилась на кухню.

А что еще оставалось, если не открыть припасенную на такой вот случай бутылку белого вина и не предаться унынию на все сто процентов? К слову, последним, что меня добило – отсутствие запасов любимого фисташкового мороженого, которое Аня наверняка втихаря сожрала, пока никто не видел! И ведь не смущало ее, что это «на черный день».

Я с тихим стоном опустилась на стул и опустила ножку бокала на деревянный стол. Пить в одиночку – плохой признак. Я взглянула на настенные часы, и поняла, что стрелка почти достигла одиннадцати. Это тоже был плохой признак.

- Когда же этот день закончится?! – Резко опрокинув в себя все содержимое бокала и поморщившись, я взялась за телефон. Долго звонила Анне, но никто так и не ответил. Затем позвонила Алле и тут меня ждала удача.

- Вы где, черт вас дери?! – без приветствий начала я.

- Уже возле дома, но я одна.

- В смысле? А где Аня?

- Зайду домой, все расскажу, не переживай, - отрезала подруга и в следующую секунду послышались короткие гудки. Да какого ж черта?!

Не переживай. Легко сказать… Я всегда переживала за обеих, потому что Аня и Алла были мне не просто подругами, мы выросли вместе, знали друг друга еще до того, как пошли в школу. Ее же вместе и закончили, всегда поддерживали друг другу, помогали переживать сложные времена. А их у нас, к слову, было не счесть. Аля жила с матерью, которая меняла мужчин так часто, как не меняют перчатки, часть из этих уродов стабильно домогались ее. Родители Ани были наркоманами, чья квартира больше походила на помойку вкупе с притоном. А я гордая дочь алкоголиков в третьем поколении, чьего отца лишили родительских прав, а мать избивала так часто, что обычно на мне не было живого места.

Вот такие три сестрицы под окном. С вот таким вот «счастливым детством», о котором до сих пор вспоминалось с содроганием.

Впрочем, в люди мы все-таки вышли. Переехали в большой город, окончили колледжи. Алла выучилась на повара, я на визажиста после колледжа искусства, а Анька у нас смогла поступить в ВУЗ. Единственная, кто сдала все экзамены и прошла на бюджет. Отучилась на учительницу, вот только вместо того, чтобы преподавать себе где-нибудь, она постоянно ввязывалась во что-то. То мининг за права ЛГБТ, то минитнг за права животных, за которых она постоянно ратовала, то за зеленых. В общем, казалось, что она все еще живет в каком-то иллюзорном мире грез и так и не повзрослела.

Нет, у нее было доброе сердце, но она постоянно влипала в трудности, из которых вытаскивали ее мы. Больше-то было некому.

Мы с девчонками усвоили это давно. Либо мы вместе и мы сила, и теряться, тем более, в большом городе, ни в коем случае нельзя, либо пропадем. Рано или поздно.