Артур Артузов – отец советской контрразведки

«…Пусть все те, которым поручено произвести обыск, лишить человека свободы и держать его в тюрьме, относятся бережно к людям, арестуемым и обыскиваемым, пусть будут с ними гораздо вежливее, чем даже с близким человеком, помня, что лишенный свободы не может защищаться и что он в нашей власти. Каждый должен помнить, что он представитель советской власти — рабочих и крестьян — и что всякий его окрик, грубость, нескромность, невежливость — пятно, которое ложится на эту власть».

Слова Артузова о незримом фронте, о героизме, о буднях чекистов актуальны и в наши дни:

«Наш фронт незрим. Прикрыт секретностью, некой дымкой таинственности. Но и на этом, скрытом от сотен глаз фронте, бывают свои "звездные" минуты. А чаще всего геройство чекиста заключается не в единственном подвиге, хотя история сохранила немало имен оперативных сотрудников, которые в решительный момент проявляли наивысшую революционную активность, в критически острых, переломных обстоятельствах делали то, что нужно делать, — а в будничной напряженной кропотливой работе, в той возвышенно-значительной борьбе, не знающей ни передышек, ни послаблений, в которой он отдает все, что имеет. Это можно назвать "тихим" героизмом. Его повседневно совершают обыкновенные сотрудники, командиры погранвойск, но необыкновенные в своей верности, партийной надежности и убежденности».

Те, кто работал с Артузовым, говорили о нем:

«Его хватало на все. Ярый враг безделья, он был нетерпелив и целеустремлен. Он все делал быстро: быстро ходил, быстро ел, мог думать одновременно о нескольких вещах и делать сразу несколько дел. Разрабатывал сложнейшие операции и был добровольным прорабом строящегося для сотрудников жилого дома. Изучал иностранные языки и шефствовал над одним из колхозов Подмосковья. Следил за новостями в металлургии и мечтал написать историю ВЧК — ОГПУ. Подготовил цикл лекций об оперативном искусстве чекиста и прочитал его в Высшей пограничной школе. Этот цикл можно назвать напутствием чекистской молодежи».

На расстоянии во времени не снижается интерес к личности Артура Артузова. Каким он был человеком? К чему стремился?

Он хотел, чтобы наши органы, а стало быть и каждый чекист, действовали со всей решительностью, если это касается подавления контрреволюции. Ильич всегда нас предупреждал: промедление смерти подобно. Вы только подумайте, что могло бы случиться 6 июля, когда эсеры, подталкиваемые иностранной агентурой, организовали заговор с целью свержения советской власти, уничтожения вождей революции. Только наша решительность сорвала их планы.

Запомните: тип политического преступника, как правило, есть тип сильного человека. В борьбе с ним необходима не только высокая идеологическая вооруженность, но и решительность.

В нашей профессии есть удачи и неудачи. Но чаще терпят неудачу те, кто нерешителен, у кого не развито чувство интуиции, наблюдательности, логической углубленности в порученное дело, умение вжиться в чужой образ, кто не понимает и плохо воспринимает характерные особенности информационной работы.

Среди нас, как, впрочем, и среди людей других профессий, есть разные по складу характера работники: забывчивые и рассеянные, строгие и сентиментальные, нервные и спокойные, торопливые и медлительные. Но все это остается для чекиста за порогом порученного дела. На моей памяти много примеров, когда с виду трусливый сотрудник с храбростью льва бросался в бой, под пули, нервный сжимался в комок, чтобы выстоять перед испытанием, которое ему устраивал противник, медлительный проявлял неимоверную активность и решительность, чтобы выполнить оперативное задание.

Решительность предполагает быстрые и оперативные действия. Нередко приходится руководствоваться, особенно в информационной работе, как при строительстве линкоров: мало, но быстро, ибо информация таит в себе внутреннюю ценность, которая с течением времени падает.

Артузов очень ценил верность. «Признак верности в любви хорошо известен, — говорил Артузов, — это такое состояние человека, когда он отдает щедро все, что может, в чем раньше отказывал». Любовь к Родине, верность ей неизменно вызывает ревнивую бдительность. Стало быть, в каждом из нас должен быть заложен этакий мощный «ген беспокойства» за безопасность Советского государства. Беспокойство — это в то же время и ответственность. Не отказывайтесь от ответственности — это и есть ваша совесть.

Сражения, которые мы ведем, требуют искусства, гнева, увертливости, напряжения всех сил. Бывает и так: чекист попадает в руки врага. И тут проверяется его верность. Сможет ли он «испытать больше, чем вытерпеть можно»? Этот вопрос задайте себе или хотя бы подумайте над ним. Такая постановка диктуется политической честностью чекиста.