Артур Артузов – отец советской контрразведки

Довожу до Вашего сведения, что, согласно полученному от Вас распоряжению, со двора ОГПУ выехали совместно с № 73 тт. Дукис, Сыроежкин и я (…) ровно в 8 часов вечера 5/XI 25 г. Направились в Богородск. На место приехали в 8½ -8¾. Как было у словлено, шофер, когда подъехали к месту, должен был изобразить поломку машины, что им и было сделано. Когда машина остановилась, я спросил шофера, что случилось. Он сказал, что что-то засорилось и простоим минут 5-10. Тогда я № 73 предложил прогуляться. Вышедши из машины, я пошел по правую, а Ибрагим по левую сторону № 73, т. Сыроежкин шел с правой стороны, шагах в 10 от нас. Отойдя от машины шагов на 30–40, Ибрагим, отстав от нас, произвел выстрел в № 73, каковой, глубоко вздохнув, повалился, не издав крика. Ввиду того что пульс еще бился, т. Сыроежкин произвел выстрел ему в грудь. Прождав еще немного, минут 10–15, когда окончательно перестал биться пульс, внесли его в машину и поехали в санчасть, где уже ждали т. Кушнер (врач ОГПУ) и фотограф. Подъехав к санчасти, мы вчетвером — я, Дукис, Ибрагим и санитар — внесли № 73 в указанное т. Кушнером помещение (санитару сказали, что этого человека задавило трамваем, да и лица не было видно, т. к. голова была в мешке) и положили на прозекторский стол. Затем приступили к съемке. Сняли в шинели по пояс, затем голого по пояс, чтобы были видны раны, затем голого во весь рост. После этого положили его в мешок и снесли в морг при Санчасти, где положили в гроб, и разошлись по домам. Всю операцию закончили в 11 часов 5/XI 25 г.

№ 73 забрал из морга санчасти ОГПУ ком. Дукис в 8½ вечера 9/ХI 25 г. и отвез к приготовленной могиле на прогулочном дворе внутренней тюрьме ОГПУ, где его засунули в мешок, чтобы 3 красноармейца, закапывающие его, не видели его лица. Оперуполномоченный 4-го отдела КРО ОГПУ Григорий Федулеев».

Примечательно, что тело Рейли было спрятано в мешок так, чтобы никто задействованный в операции не мог опознать его. В ОГПУ были все еще обеспокоены слухами, что Рейли на самом деле не умер 28 сентября. В том факте, что он был застрелен неожиданно, а не расстрельной командой, как было бы в случае приведения в исполнение приговора 1918 года, можно даже усмотреть своеобразный знак уважения к нему.

Такая секретность захоронения Рейли была необходима исходя из того факта, что официально он был мертв с 28 сентября. Только небольшой круг сотрудников ОГПУ, причастных к операции «Трест» знал обратное.

После ареста Рейли «Трест» переживал трудное время.

Мария Захарченко рвалась в Москву, надеясь, что Рейли ранен, что он в больнице, надо любой ценой спасти его, иначе «Трест» будет скомпрометирован.

Она писала Якушеву:

«Мучительная, щемящая тоска и полная неизвестность… У меня в сознании образовался какой-то провал… У меня неотступное чувство, что Рейли предала и убила лично я… Я была ответственна за "окно"… Для пользы дела прошу взять нас или хотя бы меня на внутреннюю работу».

Ей обещали вызов в Москву.