Артур Пеппер и загадочный браслет

Артур потягивал чай, размышляя о том, что означает слово «отношения».

— Надеюсь, я не утомил вас своим рассказом, — сказал Себастьян. — Мне надо выговориться. Я слишком долго молчал. Очень многие ненавидят Франсуа. Его друзьям и родственникам на него наплевать. Он сменил агента, и этот новый прощелыга думает только о деньгах, больше ни о чем. Остался только я. А я не могу его бросить. Поэтому сижу здесь и забочусь о нем. Нельзя уйти. Мне двадцать восемь лет, и я в тупике.

— Вы… его опекун?

— Теперь да, поскольку никакие другие отношения нас больше не связывают. Все изменилось. Когда мы встретились, Франсуа был само великолепие. Он был вольной птицей — за это я его и любил. Я помогал ему набирать тексты на компьютере, работал по дому, был ему секретарем. Он говорил, что я как пудель — такой же хорошенький и легко дрессируемый. Я на это смеялся, и ему нравилось, что я не обижаюсь. Он мог вести себя по-хамски, мог быть раздражительным и бестактным, но он дал мне крышу над головой. Он помог мне обрести уверенность. У меня появились деньги, чтобы посылать родителям. И теперь я считаю, что мой долг — заботиться о нем. Если я уйду, кто за ним присмотрит? У меня голова пухнет от всех этих проблем… — Себастьян прижал ладони к вискам.

— Больше за ним некому приглядеть? — спросил Артур.

Себастьян покачал головой:

— Я таких не знаю.

— Вам хоть есть с кем поговорить?

— Есть пара друзей, но не близких. Вы мне очень помогли, Артур. Я выговорился. Мне это было нужно, и мне стало легче. Я знаю, что рано или поздно мне придется отсюда уйти — иначе я сойду с ума.

— С тех пор как я стал выбираться из дома и встречаться с людьми, мне стало лучше, — подтвердил его мысль Артур. — А я и не думал, что мне когда-нибудь станет лучше.

Себастьян кивнул:

— Спасибо, что выслушали.

Они допили чай, и Себастьян собрал чашки. Он поставил их на крышку серванта рядом с четырьмя другими.

— Вы полагаете, что Франсуа и ваша жена были любовниками? — спросил Себастьян.

Он напрямую спросил о том, что крутилось в голове у Артура с того момента, как Кейт Грейсток показала ему ту фотографию.

— Думаю, это возможно, — ответил Артур.

— И вас это огорчает?

— Не то чтобы огорчает — скорее смущает. Я не знал, что в ее жизни до меня был другой мужчина. И я не понимаю, как она могла выбрать меня после такого… ненасытного в любовных делах человека.

Себастьян задумчиво хмыкнул.

— Вы ведь знаете, что Франсуа — гомосексуал?

Артур покачал головой:

— Нет. Как же он… — Что Себастьян гей он догадался, но де Шофан? Кейт расписала его как чудовищного бабника.

— Возможно, у вашей жены был с ним роман. В шестидесятых и семидесятых Франсуа просто не мог пропустить ни одной юбки. Мужчины ему тоже нравились. Но если бы он в то время открыто признался, это уничтожило бы его репутацию, он не смог бы работать. Ему нравилось считать себя легендой, поэтому у него было множество девушек и женщин. Слишком много. Не думаю, что он хоть с кем-то был достаточно долго, чтобы успеть разбить сердце… если только кому-то совсем слабому. — Последняя фраза прозвучала как вопрос.

— Мириам была сильной женщиной.

— Тогда я не думаю, что он мог разбить ее сердце… если вам это важно знать…

Артуру это было не важно.

— Не могу ли я его увидеть?

— Я могу ему сообщить, что вы здесь… Его редко кто навещает. Возможно, ему будет приятно.

Артуру было любопытно увидеть человека, который обманывал женщин, врал его жене и украл сюжет у лорда Грейстока. Этого человека-загадку.

— Да. — Артур встал. — Я хочу его видеть.

Вслед за Себастьяном он поднялся по лестнице на два пролета. Оказавшись перед закрытой дверью, Артур вдруг ощутил, что сжал кулаки. Но он обязан посмотреть в лицо прошлому Мириам — и человеку, который был полной противоположностью его самого. Неужели этот беспутный, беспечный гений похитил сердце Мириам?

Себастьян открыл дверь и первым вошел в комнату.

— Он не спит, — сообщил он. — Но вы все равно не задерживайтесь. Он быстро устает, и, если что, первым на линии огня окажусь я. — Себастьян выстрелил из указательного пальца себе в лоб.

Артур кивнул и, поколебавшись, шагнул внутрь.

Хотя Артур знал о болезни де Шофана, он оказался не готов к виду человека, который сидел, сгорбившись, в кресле в углу комнаты. Он был маленького роста, с длинными всклокоченными волосами и кустистыми бровями. Руки его были сжаты, а лицо искажала гримаса. В глазах — пустота: лишь тень осталась от самодовольного молодого человека, запечатленного на фотографии, которую отдала Артуру Кейт Грейсток. Де Шофан никак не отреагировал на появление Артура и Себастьяна.

В комнате пахло мочой, хлоркой и «розовым» освежителем воздуха. Узкая кровать была накрыта серым шерстяным одеялом, рядом стоял видавший виды керамический ночной горшок. На письменном столе громоздилась стопка книг и стояла радионяня. На ней горела красная лампочка. Он еще может читать, с облегчением подумал Артур, радуясь, что в жизни бедняги осталось хотя бы это удовольствие.

Артур подошел ближе к де Шофану, а Себастьян попятился и вышел из комнаты:

— Я вернусь через пять минут.