Артур, племянник Мордреда

— Совершенно верно. Сила, образующая нашу вселенную, велика, но не безгранична. Во всяком случае, ее проявление — отнюдь не безгранично. Мечи, подобные Грейсвандиру, забирают частичку силы Порядка, проецируемую из Камня. Чем больше мечей, тем они слабее. И тем слабее наш Лабиринт, который питается из того же источника.

— И Лабиринт Бранда?

— И Лабиринт Бранда. — Согласилась Фиона. — Можно наштамповать два десятка Лабиринтов и еще полсотни таких клинков. Но в результате мы их совершенно обесценим. Хотя сила Порядка в конечной сумме возрастет, консолидированному Хаосу не составит труда перебить по очереди многочисленных проводников противоположной стороны.

— Черт, — сказал я. — Ты не могла сказать об этом раньше? Я бы десять раз подумал, стоит ли делать третий меч. Рано или поздно Семья все равно узнает. Я секрета не выдам… буду молчать, как партизан… даже под пытками, но…

— Я и сама не сразу сообразила. — Вздохнула Фиона. — Ты меня обманул.

— Как? — Удивился я. — Когда?

— Когда усилил клинок каким-то природным источником. Если бы не это, Экскалибур с самого начала был бы гораздо слабее…

— Ты говоришь о Сильм… о том камушке, который я в него вставил?

— Именно.

— Ну и ну. — Я покачал головой. — Так вот почему… Да, теперь понимаю. Вот вам и сновидение… А как ты думаешь, Грейсвандир и Вэрвиндл из-за третьего клинка сильно испортились?

— Думаю, нет. Есть еще один момент, про который я не упомянула. И мечи, и Лабиринты со временем набирают силу, приобретают свойства живых существ — вплоть до собственной воли и даже самосознания. Так сказать, повышают свой удельный магический вес. Появление Экскалибура ослабило Вэрвиндл и Грейсвандир, но даже сейчас, как мне кажется, каждый из них сильнее твоего меча. У Экскалибура, из-за того камня, лучшие стартовые условия, чем были у них — вот и все.

— Ты меня успокоила. — Сказал я. — Предварительно напугав.

Фиона улыбнулась.

— Да. Это — мой стиль.

— Угу. Секрет Истинных Мечей не раскрою никому и никогда.

— Меня это радует. А вообще, — Фиона отвернулась и посмотрела на город, в котором дневная жара готовилась уступить место вечерней прохладе. — Все это не случайно.

— Что не случайно?

— Кто-то очень хотел, чтобы ты создал этот меч.

— «Кто-то»? — Я фыркнул. — О чем ты?

— Думаю, — негромко сказала Фиона. — Сегодня мы уже достаточно поговорили…

— Брось, тетя! Если ты хотела заинтриговать меня, ты своего добилась. Кто может повлиять на сны бессмертного? Кому было нужно, чтобы я создал этот меч? Для чего? И вообще! Это была моя, и только моя идея!..

— Артур, — Фиона взяла меня под руку и подтолкнула к входу в зал. — Заканчивается пятый танец. Сейчас нас позовут садиться за стол. Нам все равно не дадут поговорить.

— Но ты должна мне сказать!

— Может быть, но не сейчас. К тому же, я ни в чем не уверена. Думаю, если моя догадка верна, тебе все сообщат… и без моей помощи. Подробно объяснят, кто ты и какова твоя роль в спектакле. Возможно, еще раньше ты догадаешься и сам…

— Но…

— Ни одного танца, сестренка, — подошедший Джулиан галантно предложил Фионе локоть — с противоположной стороны от меня. — Мое сердце разбито.

— Я ощущаю себя почти виноватой. — Тихонько рассмеялась Фиона, опираясь на руку Джулиана. — Вознагражу тебя в следующей части.

— Твое обещание воскрешает меня из мертвых.

Я перестал слушать их воркование и в одиночестве вернулся на свое место. Подошли и остальные — улыбающиеся, раскрасневшиеся после танцев.

— Что этой рыжей гадюке было от тебя нужно? — Шепотом спросил Марк.

Я покачал головой.

— Маленькая дискуссия на тему магии. Не обращай внимания. Надо было решить один чисто технический вопрос.

Марк подозрительно посмотрел на меня, затем — видимо, вспомнив, что я все-таки его сын — смягчился и предложил:

— Положить тебе пирога?

— Да, если не трудно.

Марк, сидевший рядом с пирогом, организовал две порции — себе и мне. Потом ему пришлось поухаживать за Дианой, а затем — за Жераром, желавшим получить сразу две куска. Я спросил у Жерара, не намерен ли он заняться борьбой сумо. Дядюшка показал мне кулак. Аргумент был весомый, и я проглотил вопрос, когда именно он собирается порадовать нас выступлением в этом виде спорта. Если бы он захотел появиться на чемпионате мира, я бы пришел поболеть.

Когда все попробовали пирога и переключились на чай и пирожные, Джинна подняла руку. Она что-то собиралась сказать. Я насторожился. Глаза у моей сестренки задорно поблескивали, из чего можно было сделать вывод, что за то время, пока мы с Фионой вели на балконе свою маленькую дискуссию, Джинна успела не только потанцевать, но и осушить пару бокальчиков.

Весело галдевшие родственники замолкли, хотя и не сразу. Джинна отодвинула стул и встала.

— Дорогие мои, — начала она. — Дяди и тети, братья и сестры…

— Покажи мне тут хоть одну свою сестру! — Фыркнул Эрнил.

Это была святая правда. Двоюродных братьев у Джинны имелось аж двое — я и Оттон — зато сестричек не было ни одной. Ни родных, ни двоюродных, ни троюродных — вообще никаких.